В дверь постучали. И тут же она отъехала в сторону.
— Я извиняюсь, уважаемые пассажиры… — рыжая борода, задорно топорщась, говорила об обратном, но… — Кто-то, помнится, обещал мне шахматы?
— Чаю всем. — вдруг пробасил Злой. — И с сахаром. Тогда играем.
Энди плакал. Больше он ничего не мог, слушались только слезы, медленно и обидно текущие по щекам. А что оставалось?
Какой Контроль? Что происходит вообще? Ему очень сильно хотелось домой. Только руки с ногами отказывались подчиняться, слушаясь только указаний из темных губ Ниа. Вот он и плакал, как не поступал очень давно.
Ночью они снова не остались на одном месте, ушли в сырой подземный ход, с утопленной в камне узкоколейной дорогой. Сам Ясмень-сокол с ними не отправился, лишь дал сопровождающего, ругавшего Энди еще больше.
Невысокий и коренастый, с плотным капюшоном и мешковатой маской, закрывающей все лицо, он даже сопел как-то не по-человечески. Двигался вроде бы тяжело, но очень ловко, проверяя механизмы длинной стальной тележки, установленной на рельсы.
Хозяин существа заканчивал разговаривать с ведьмой, взявшей Энди в плен. Он называл ее странным именем «брухо».
— Я смогу дать тебе проводника и трех бойцов. С ними сможешь добраться до Ледяного замка, хотя не понимаю, зачем делать это скрытно.
Ниа не ответила.
— Мои люди будут ждать на рынке, в старом Белом городе. Там же есть оружейная, Контроль туда не пускают.
— Меня беспокоят не люди и их ищейки, — Ниа накинула капюшон, наполовину спрятав лицо, — если бы дело оказалось в них, отправилась бы прямо в Ледяной замок.
— Ходят разные слухи, — Ясмень-сокол нехорошо улыбнулся, — поговаривают, что наш мир трещит по швам, выпуская наружу чудовищ. С помощью кого-то из магов. Не слышала?
— Нет. — Ниа пожала плечами. — Постоянно что-то плохо, думаю, ты мог бы и привыкнуть.
— Говорят, что в ячейке на Северном вокзале, в секторе Договора, кто-то закрыл золотого кота.
— Ух ты, — удивилась Ниа, — кто-то явно уверенный в себе. Золотые коты очень… дороги.
— Сложно представить, насколько, — поддержал ее не таким удивленным тоном Ясмень-сокол. — Говорят, дом Нокто даже нанял воров, чтобы заполучить зверушку.
— Зря, наверное.
— Полагаю, что так. Воров собирали веником и совком, рассыпались по всему сектору, даже до пассажиров добрались.
— Вот-вот, — посетовала Ниа, — кто-то явно уверенный в себе, этот загадочный хозяин котенка.
— Кота. — Ясмень-сокол улыбнулся.
— А я что сказала?
— Неважно. Амбози всегда хорошо платит, мне нравится работать со старым негодяем.
— Поэтому темные дела нужно проворачивать на рынке, там же закупаясь оружием?
Ясмень-сокол чуть не подавился смехом.
— Там-то как раз и нужно. Кому ты там нужна будешь, за тобой следить? Там каждой твари по паре, а у них, у людей, какой-то чемпионат чего-то там.
— И?
— Ваших темнокожих, от каждой страны штуки по двое приехало, спортсменов поддерживать, колдуют, дымом окуривают, всем все равно, Африка-с, нравы такие. И угадай, где они сегодня будут, как не на рынке в Белом городе?
Ниа не ответила, тут даже немо плачущему Энди все ясно: местному жителю точно понятнее — где. А ему, значит, предстоит еще увидеть много странного и пугающего, неожиданно свалившегося на его бедную голову.
— Ниа… — Ясмень-сокол выдержал паузу. — Когда смогу получить аванс?
— Когда смогу оценить предложенный тобой товар, — брухо посмотрела на готовящуюся к поездке таратайку, — думаю, с тобой сразу свяжутся. Тогда назову место и время. Я не собираюсь обманывать тебя, не переживай. Магистр Амбози ценит твою помощь, и считает плату приемлемой. Ты торопишься, заканчивается действие предыдущего амулета?
Ясмень-сокол смотрел на нее очень спокойно, но даже Энди, заключенному внутри собственного тела вдруг стало ясно одно: человек в деловом костюме, живущий под землей и творящий темные дела руками наемников не из числа людей, нервничает. Так сильно, что готов прямо здесь, на месте переговоров, вцепиться в глотку молоденькой девчонке с кожей цвета кофе с молоком, наплевав на договоренности и уважение к неизвестному магистру Амбози.
Потому что ему очень важно заполучить в свои руки аванс, важно так, что от этого зависит его жизнь.
— Я так и думала, — брухо улыбнулась, — не переживай. Он будет твоим. Можно вопрос?