— Вы совершеннейшие малолетки, а? — Карл покачал головой. — Хотя бы предупредили, что уходите.
— Кто это была?
— А, Мари, тебе вдруг стало интересно. Ну, оглядись вокруг, ничего странного не видишь?
— Да тут все странное! — выпалила Мари, следуя указанию и снова рассматривая страшный вагон.
— Вот ведь, а? И вроде бы дитя современной поп-культуры, сразу должна была понять, где нормальный и веселый вагон с сатирами, менадами, вакханками и остальным табором, а где — скучный и навевающий легкую оторопь своим пафосом гробовоз кровососов.
— Что?
— Вампиры, — Лохматый дернул щекой, — ты не поняла, что ли?
— А ты весь такой спокойный и храбрый, что ли? — Мари опять стало стыдно, но удержаться и не начать ему хамить не получилось. — Защищал ведь, а?
— Спасибо сказать не судьба?
— Спасибо.
— Ладно, хватит! — Карл подтолкнул их к выходу. — Давайте уже уйдем отсюда, слишком мрачно. Да и люди спят.
— Люди?!
— Да какая разница?! Вы куда шли?
— В ресторан.
— Ну вот и пошлите, я тоже проголодался, а печеньем бабушки Лейво больно не наешься.
Алекс, подталкиваемый Лохматым, зевнул и посмотрел на него:
— А как там Злой?
— Самовар выиграл, запас курительного табака и все треклятое печенье, как… Фу, вышли, наконец-то.
Они вывалились в тамбур, зло глядя на мирно дремлющего в качалке проводника. Карл, явно намереваясь пнуть хотя бы мощный ботинок, так и двинулся вперед.
— Не советовал бы, — пробормотал дворф с бородой, заплетенной надвое и с костяными бусинками. — Я все контролировал.
— И не стыдно врать-то? — Карл покачал головой. — Ты ж спал, как ленивец на дереве.
— В правилах нашего экспресса все указано. Учитывая форс-мажоры.
— Это не форс-мажор, борода. — Лохматый ткнул пальцев в оставленный вагон. — Это…
— А не надо шляться, где не попадя, — посоветовал проводник, не открывая глаз, — и не стоит жадничать, могли бы поесть и в вагон заказать. И хватит разводить шум из-за ничего, все целы, все живы. А пассажиры моего вагона пользуются особым расположением собственника, являясь деловыми партнерами и держателями акций нашей железной дороги.
— Точно, — кивнул Карл, — а тут какая-то непонятная молодежь права качает.
— И не менее непонятный пожилой сопровождающий.
— Ай, ну тебя, — махнул Карл.
— Хм… — гном приоткрыл глаз, хитро блеснув им в щелочку. — Тебе надо другими словами пользоваться.
— А?
— Ой все!!!
Глава десятая:
пять тысяч причин остаться
— Вкусно пахнет. — протянул Алекс. — Мм-м…
Мари даже не стала спорить. Карл обладал странной особенностью — он успокаивал их своим присутствием. Вот и сейчас, отойдя от страшного вагона, оставленного позади, Мари вспоминала о нем как-то отстраненно. А запахи… запахи оказались чудесны. Вон, Лохматый, прям всем собой нюхает и почти улыбается. Видно, на самом деле сильно проголодался.
— Добро пожаловать, бродяги!
О как…
Таверна, самая настоящая таверна, как в играх или книгах. Бревна и деревянные оконца, круглые, правда. Висящие под потолком тележные колеса, заставленные десятками горящих свечей, солома на полу и длинные столы из отесанных досок, крепко сколоченные стулья и очаг в одной из стен.
Да не просто очаг, а с вертелом, где сейчас, шипя и пузырясь жирком, крутилась подрумянившаяся туша. Мясо, солод, хмель, яичница, поджаренная на сковороде колбаса, свежий хлеб, только что сбитое масло и тонкий аромат вин, идущий от оплетенных бутылок, стоящих на полках позади трактирщика.
— Как же я соскучился. — Карл оглянулся вокруг с такой жадностью в глазах, что Мари даже немного перепугалась. — Как мне всего этого не хватало.
— И даже больше, судя по всему… Проходите, присаживайтесь, работаем от заката и до рассвета, от рассвета и до полудня, не спим, не едим, думаем только о вас, наших дорогих гостях, каракатицу мне в глотку!
Ой…
Мари засмеялась, глядя на него.
Высокий, краснолицый, точно обветренный всеми ветрами, с густыми усами и бакенбардами, с попугаем, сейчас игравшимся с медной серьгой-кольцом в левом ухе, с красным платком на голове и живыми глазами, хитро рассматривающими вошедших.
— А есть ли, корчмарь, у тебя глинтвейн этим чудесным подросткам и настоящий караибский ром для меня? — Карл стукнул по стойке кулаком, с очевидным наслаждением слушая липкий звук удара. — Да настоящий, контрабандный, а?!