Жизнь, вечная. За такое сам пойдешь куда угодно и с кем угодно. Пусть хоть и с этим бесенком в одних драных штанах. И ладно, Ери-то оказался еще тем сорвиголовой и настоящим джентльменом удачи, рубившимся без страха и даже порой пугая ко всему привычных корсаров «Моржа».
— По местам стоять, черти полосатые! — грохнуло с мостика. О-о-о, капитан явились, изготовившись к бою. А купец-то, впрямь, убегает. И нужен ли им этот купец, цель же другая, за нее Милт и подписался на самоубийственный поход.
— По местам! — заорал он сам, боцман все же, засвистел сигнал в дудку, побежал к квартердеку. Его место там, он же еще и квартердек-мастер, вся абордажная команда под ним, и ему, Милту, отвечать, если что…
Шхуну они гнали второй день. Та то пропадала, то появлялась, петляя между крохотными зелеными островами, узкая и не глубоко сидящая. Пряталась, пряталась, но таки загнали ее, вывели в открытое море, не давай поймать ветер, ловя своими же парусами. Но та, как заколдованная, опять убегала, прытко скользя по волнам.
Капитан, простучав каблуками вниз, через ступеньку, успел к абордажникам первым. Встал, своим кривым ятаганом, взятым где-то у Африки, показал на белую точку у горизонта.
— Вон там нужное нам, парни! Там жизнь не на человеческий короткий век, а длинная. И мы ее заберем, сделаем нашей судьбой, чтобы бороздить моря, упиваться золотом, красотками и лучшими винами. Вон, смотрите, только руку протяни.
Ветер рвал длинные золотые волосы шкипера, путая и бросая их прямо на ясные голубые глаза. Капитан у «Моржа» был красив, статен и полон огня. За ним, за чертовым огнем, и шли моряки, веря, как самим себе. Капитан не обманывал, все оказывалось правдой. Так почему не поверить еще раз, а?!
Малт оглянулся, глянул на шхуну и радостно завопил. Не зря играли с парусами с утра и до вечера, украли ветер, как есть украли!
— Да-а-а! — два десятка глоток разом, солнце так и сверкает на клинках.
Кра-а-а-а!
Чертова птица капитана, белая мерзость с красными глазами и клювом, приземлившись на плечо, орала вместе с остальными. Как-будто ей тоже обещали жить вечно и даже больше.
— Малт! Малт!
Ери стоял рядом, дергал за рукав провощенной куртки с нашитыми стальными пластинками. В глазах бесенка, неожиданно и страшно, плескался настоящий ужас.
— Что?
— Не надо нам туда, Малт! — прошептал домовой. — Плохо, Малт, чую…
Кра-а-а-к!
Чертова пернатая тварь приземлилась на палубу, блеснула гляделками. Тень капитана легла на Ери, густая и злобная. Голубые глаза смотрели сквозь мохнатого друга-крохи, Малт дернулся, загородить. Ятаган уперся в грудь, капитан покачал головой, не лезь, мол.
— Что ты чуешь?
Ери блеснул глазенками, почесал густую бороду.
— Не надо нам туда, шкипер. Там…
— Хочешь стать короче на одну голову, недомерок? — поинтересовался капитан.
Кр-р-р-а-а-ак! Птица точно согласилась.
— Если не хочешь, то готовься к бою. Или прыгни за борт, — посоветовал капитан, — услышу еще раз, укорочу.
Они догоняли.
Час, два… почти в сумерках кормовые коронады ударили под форштевень, размолотили руль, в труху разбивая дерево. «Морж» навис над шхуной, дрожащей белым стремительным телом. Ударили бортовым залпом, разнося надстройку и разбивая мачты. Люди на палубе прятались, изредка сверкая саблями в ответ. Малт, косясь на Ери, спрятавшегося за якорным канатом, не знал, что делать.
Зато знал капитан. И приказ услышали все. И ответили.
— На абордаж!!!
Кошки на канатах, перекинутые с квартердека, засвистели в воздухе. Хохот, ругань, смех, нервная дрожь рук перед боем, перед первым ударом и первым выпадом в ответ.
— Вот она… — Ери сжался сильнее, заскулил.
Малт оглянулся на палубу. И увидел, даже раньше, чем обрадованно закричал капитан.