Он не сразу понял странного чувства, вдруг коснувшегося откуда изнутри, мазнувшего чем-то неприятным и липким, забираясь, казалось, в каждую клеточку мозга, живущего своей жизнью в теле, переставшим слушаться.
Энди понял, что это, когда чуть скосил глаз вбок, глядя на Ниа.
Да ведь он теперь ее полностью, и даже мысли, скорее всего.
А брухо, вдруг проснувшаяся во время его тоски, блестела злыми темными глазами, не отворачиваясь и смотря и смотря на него.
Как смотрела на того… топливца, Пепе.
Глава пятнадцатая:
новички, чудо-встреча и еще немало удивления
В берлоге Лимбана могло бы оказаться тесно, если бы не ее размеры. Маловат склад, где сидели до этого? Да, пожалуйста, вот вам еще один, тут куда просторнее. А диваны со стульями сами перетащите.
Молчали недолго, посидели, рассматривая новичков и…
— Я Искра, — красноволосая, в специально драных джинсах и дутом жилете, девчонка подмигнула Алексу. — А вы, значит, наши одноклассники, что ли?
— Да представляли тебя, — буркнул тот, — вы зачем ушли-то с…
— А то ты бы сопротивлялся. — Роберт, поправив очки, покачал головой. — Тебе ствол к голове, а ты такой — геройствуешь, что ли?
Алексу он точно не нравился, весь правильный, аккуратный и… вообще. А вот Мари Роберт показался симпатичным. Спокойный, уверенный, очень хорошо одетый, даже чересчур. Жилетка теплая, воротник рубашки выправлен, галстука не хватает. Хорошо, хот в обычных джинсах. А очки красивые, тонкие и легкие, светятся линзами, а самой оправы почти незаметно, настолько невесомая.
И смотрелся он в очках очень серьезно и круто. Сразу видно, без выпендрежа, что умный. И начитанный.
— Ладно. — Лохматый отлепился от стенки. — Теперь мы все в сборе, вроде как. Наконец-то дальше сможем отправиться.
— А на чем, не знаешь? — поинтересовалась Майка. Немного неприязненно.
К Лохматому большинство так и не привыкло… ну, как большинство? Половина. После Ночного экспресса Алекс и Мари незаметно, но чувствовали какую-то его опеку, в мелочах, но ощущали. А после поездки с Карлом Лохматый смотрел на Злого с неизменным уважением и старался того не задевать. Анни с Майкой и Снег так и не сдружились с верзилой, порой обсуждая втихомолку его самоуверенность и нахальное поведение. Да и… да и была причина для такого, чего уж, Лохматый себя манерами не утруждал.
Лохматый пожал плечами.
— Так, моя сборная отпетых маленьких негодяев и плохих девчонок! — Карл зашел внутрь довольный и широко улыбаясь. — У меня для вас крайне радостная новость!
— Что-то мне как-то тревожно. — сказала Анни.
— Пессимизм, Аннет, к хорошему не приводит! — Карл поднял вверх руку с выставленным указательным пальцем. — Новость отличная, до Пальмиры доберемся за два дня. На автобусе.
Переглянулись уже все. Прошлый автобус из памяти пока не выветрился.
— Ой-вей, мои отважные герои, только жаждущие идти воевать со сборищем упырей, что вы пригорюнились? — хохотнул Карл. — Неужели забоялись… Забоялись, да, как говорится, не умом, а поротой задницей. Ничего, это не просто автобус, такого вы никогда не забудете.
— Двухэтажный? — осведомился Снег, держа руку на плече Майки.
Карл только усмехнулся и… и не ответил. Разве что:
— Собирайте пожитки, голодранцы, нас ждет почти финальный рывок.
И вот тут-то Мари с Майкой начали вздыхать. Пожитки включали в себя не только их собственные и почти родные рюкзаки, но и привезенные от благ какого-то А.М. пять армейских, со станком и прикрученными по боками палатками и тонкими спальными мешками. Внутрь кто-то сердобольный напихал консервов, добавив подвешенных фляг с водой, по две на брата… или сестру, тут уж как смотреть.
И все это хозяйство, нисколько не смущаясь, Карл предлагал им тащить на себе, пусть и не сразу. А чуть позже… Что тут скажешь, какая-такая магия, блин?!
Либман, не скрывающий радости от их ухода, так и расплывался в одной масляной улыбке, тут же сменявшейся еще более маслянисто-жирно-приторной. Разве что на Анни снова смотрел грустно и со вздохами. Да и ладно, тоже мне, нашелся… Мари таких не любила.
— Транспорт! — дворф показал на стоявший перед ними микрофургон, «фольксваген-транспортер», времен детей цветов-хиппи, не иначе, да еще и выкрашенный в совершенно абсурдно-кислотные цвета. Но с полностью сохранившимся хромом.