— Здравствуй. Кудря, смотрю, волосы отпустил?
— Дак, энто, верно, так оно и есть, тащемта. Пристегиваемся, милая, давай-давай… Меня за моего красавца на постах не тормозят, а я в ответ правила соблюдаю. Слово дал, о как!
Грузовик пошел плавно, хотя удивляться не стоило. Хозяева стали умели работать не только с металлами, но и со всем прочим. До их мастерства людям, наверное, не дорасти никогда, как не старайся.
Кудря отключил свет, сразу потемнело-посерело, накатило свинцовой усталостью от половины дня пешком, и Зубочистка, уйдя в огромную обжитую часть, скоро уже сопела. Также поступили и братья-медвежата, разве что они если и утомились, то явно от доброго темно-ячменного, больно уж густо разливался внутри запах хмеля и солода. Ну, что тут поделать, характер все же от отца достался, а дворфов хлебом не корми, а дай за день не меньше полубочонка залить.
Ниа, сидя на переднем, залезла с ногами, смотрела виды неуютного, пусть и красивого, холодного города. Наскучило быстро, хотя интересного заметила больше, чем по дороге, исхоженной ногами. Покрутила головой по сторонам, уткнулась в книжку, лежащую на панели. Взяла в руки, попытавшись прочитать название, но… местные буквы упорно не желали складываться в что-то понятное.
Единственное, что поняла — про каких-то суровых мужиков из древности. Посреди заснеженного леса стояли трое. Два одинаковые, в острых шлемах и с… с мечами, точно. Главная фигура отличалась. Светловолосый и бородатый дядька, в железной рубашке, баюкал в лапищах невеликую дубинку, почему-то с металлическим шаром на конце.
— Интересная?
— А то! — Кудря, насвистывая что-то меланхоличное, кивнул. — Эт, красава, про очень даже близкого нам человека, богатыря, можно сказать.
— Почему близкого?
— Дак, папка ейный вроде как йотуном был.
— Кем?
— Типа троллей, ну… чутка меньше, и на ведьмедя похож, коли тот на задних лапах ходить учнет. Башка токмо человеческая, хотя и кудлата весьма.
— А… из ваших, из Старого народа.
— Вестимо, из него, откуда ж еще таки силачи берутся, не человеческие же. Энтот вот, в книжке, как раз с йотунами, последними, и бился. Они там деревеньку разорили, а его отправили разобраться. Дык… пришлось крайнего бревном приголубить, о как!
— Чем?
Кудря удивленно покосился на нее.
— Нут-ка… стволом древесным ж, ты чо? А, да… у тебя ж там пальмы одне растут. Слухай, краса, а у вас эти есть… ну, как я? Пальмочки, наверное, да.
— Хранители леса?
— В точку, как сам хотел сказать, да… Оне.
Ниа усмехнулась, глядя на него.
— Своих не хватает, что ли?
Кудря заметно погрустнел.
— Так… я ж как сюды переехал, то все, нет меня для них. Мол, бросил, ушел, какой ты теперь лесовик? Так, перебиваюсь, недавно с одной учителкой познакомилса, хороша. Биологию преподает, зверушек любит, ужасть! Я ей зайчонка приносил в класс, ежика там…
Ниа, слушая болтовню, все больше и больше утыкалась лицом в собственные колени. Да еще дождь этот, барабанит-барабанит по крыше… И улицы снова серые, красивые и серые, холодные, а тут тепло… пальмочки… пальмчанки… серое и холодное… а тут тепло…
Глава семнадцатая:
дорога в город давно прошедших белых ночей
Арысь остановилась под самый рассвет. Вышла из машины, застыв тонким напряженным силуэтом. Достала из сумки на поясе большой полупрозрачный кристалл, смотрела назад, кусая губы.
— Молчите, — тихо сказал Карл, — не дергайте ее. Пытается узнать — что с Вороном… и остальными.
Альва обернулась. И все замерли, глядя на ее изменившееся лицо.
— Ну?! — не выдержала Мари.
— Все хорошо. — Арысь улыбнулась, и все, превратилась в саму себя день назад, разом одарив всех спокойствием и уверенностью. — Едем дальше. К вечеру доберемся до города, надеюсь, никто не помешает. Из ваших…
Никто не возражал. Арысь, явно перестав переживать всей собой, чуть расслабилась, включила музыку и даже стала что-то мурлыкать под нос. Только было заметно одну простую вещь: тяготится альва своими пассажирами, да-да… Ей бы сейчас высадить их, да быстрее бы рвануть к своим, проверить — не ошиблась ли? Хотя бы так, раз не довелось бок-о-бок с кланом воевать с какими-то там «серыми».
Фургон несся вперед по нехоженым тропам, по не до конца убранным полям, проселкам и грунтовкам. На шоссе альва не выезжала то ли из принципа, то ли потому, что старичку «фольксу», прятавшему под металлом настоящий ее транспорт, было все равно — где ехать. И обгонять никого не надо, притормаживая, если что — жми на полную, гони да гони. Арысь так и поступала.