(Пер. Ф. Петровского)
Даже если слова Лукреция являются всего лишь укоренившимся представлением о боевых слонах, мы тем не менее не можем предположить, что карфагеняне, видевшие башни на слонах Пирра, упустили бы случай воспользоваться этим полезным изобретением. К тому же использование башен нумидийцами является вполне определенным доказательством того, что они научились этому от карфагенян. По всей видимости, недалек от истины Д. Хэд, полагающий, что карфагеняне пусть не всегда, но все же использовали башни с экипажем, состоящим из двух метателей дротиков, подобно тому как это было в армии эпирского царя[68].
Всем слонам давали имена, некоторые из них сохранила для нас историческая традиция. Самого большого и сильного слона в армии Пирра звали Никон [Plut., Pyr., 33, 5]; в армии Антиоха III были слоны Аякс и Патрокл, специально обученные искать в реках брод [Plin., VIII, 11], у карфагенян самого храброго слона звали Сур: в бою против римлян он дрался так отчаянно, что потерял один бивень [Plin., NH, VIII, 8]. За свою отвагу слоны получали знаки воинского отличия в виде серебряных украшений [Plin., VIII. 11].
Участие слонов в военных действиях неизбежно было связано с получением животными ранений различной тяжести. Несомненно, что существовали особые врачи, специализировавшиеся на лечении раненых или заболевших животных. Некоторые сведения об этом сохранил для нас Страбон. Согласно ему, «слоны страдают множеством болезней, которые с трудом поддаются лечению. Лекарством против глазной болезни служит промывание глаз молоком; от большинства же других болезней помогает питье черного вина; при ранениях применяют топленое коровье масло (так как оно выводит из тела острые кусочки железа), а нарывы размягчают, прикладывая кусочки свинины» [Strab., XV, 1, 43; пер. Г. А. Стратановского; cf. Arr., Ind., 14, 9].
Какой бы большой ни была польза, которую могли принести слоны на полях сражений, древние очень быстро поняли, что использование огромных животных в военных целях было сопряжено с большим риском для собственных армий. «Когда они одновременно напуганы и ранены, — сообщает Плиний, — они упрямо отступают назад и столь же страшны для своих, как и для неприятеля» [Plin., HN, VIII, 9][69]. Повернувшие вспять животные очень часто были причиной крупных военных неудач тех армий, в которых они использовались. «Это двоякий род помощников, и в отношении своих они сильнее неистовствуют. Ведь на врага они идут по приказу, а на своих их гонит страх» [Curt., VIII, 14][70]. Иногда даже одного крика раненого зверя было достаточно для того, чтобы слоны отказывались слушаться команд погонщиков и в страхе бежали сквозь ряды своих собственных войск [Curt., IX, 2][71]. Согласно Аппиану, некоторые люди, чувствуя из-за этого недоверие к четвероногим гигантам, называли их «общими врагами» («koltoùs πολεμίουβ» [App., Iber., 46]).
На основании тех сведений, которые сохранились в наших источниках, мы можем представить, каким образом был организован этот род войск. Слоны были собраны в отряды, имевшие следующие названия:
I. ФАЛАНГА (64 слона).
II. КЕРАТАРХИЯ, полуфаланга (32 слона).
III. ЭЛЕФАНТАРХИЯ (16 слонов).
IV. ИЛАРХИЯ (8 слонов).
V. ЭПИТЕРАРХИЯ (4 слона).
VI. ТЕРАРХИЯ (2 слона).
VII. ЗОАРХИЯ (один слон).
Главнокомандующий слонами имел звание элефантарха ίέλέώαντάρχψι, или magister elephantorum). Под командованием этого офицера находились кератарх, иларх и другие военачальники[72].
Существовали ли какие-то правила использования слонов во время боя? Несомненно. Сражения диадохов, развернувшиеся после смерти Александра, наглядно показывают, как предпочитали располагать слонов в этот период. В битве в Паретакене (317 г. до н. э.) между Антигоном Одноглазым и Эвменом боевой порядок сторон был приблизительно одинаковым. Эвмен поставил 40 своих слонов перед правым крылом и 45 — перед левым. Однако вместо того, чтобы образовать из слонов прямую линию, он выстроил их полумесяцем («έν έπίκαμπίω»), выступающая сторона которого была обращена к неприятелю, а края отодвинуты к собственной кавалерии. В промежутках между слонами располагались стрелки и пращники [Diod., XIX, 27, 5]. Такое построение позволяло избежать сразу двух неприятных моментов, связанных с участием в сражении огромных четвероногих: ставить слонов слишком близко к кавалерии было нельзя, чтобы не испугать лошадей. С другой стороны, если разместить их слишком далеко впереди, то они не смогли бы ни защитить фланг боевого порядка, ни получить поддержку, если окажутся отрезанными неприятелем от своих войск. Расположение, избранное Эвменом, позволяло устранить оба этих об-стоятельства[73]. Тот же прием Эвмен повторил и в следующем году в битве в Габиене [Diod., XIX, 40, 3].
68
""Торакион" — это
70
"Anceps genus auxilii est, et in suos acrius furit. In hostem enim imperio, in suos pavore agitur".
71
"Quum uno aut altero vulneratis, caeteros in fu-gam declinare videamus" ("Мы видим, что всякий раз, когда один или другой получают рану, остальные обращаются в бегство").