Битва при Гераклее. Пирр вводит в бой своих слонов. Рис. И. В. Кирсанова
Однако римляне быстро оправились от поражения и уже на следующий год вновь встретились с эпирской армией в Апулии около Аускула. Пирр также восполнил потери за счет союзных отрядов, которые ему прислали самниты, тарентинцы, бруттии, луканы и другие народы Южной Италии. Консул Марк Курий, опасаясь, что не сможет выдержать натиска развернутой фаланги Пирра, разместил римскую армию в теснине, на неровной и покрытой густым кустарником местности, труднопроходимой для кавалерии и слонов [Frontin., Strateg., II, 2; 1; Plut., Pyr., 21]. Он выстроил свои войска так, что конница находилась на флангах, а центр занимала тяжелая пехота, образующая две боевые линии [Frontin., Strateg., II, 3; 21]. Царь поставил на правом фланге самнитов и эпиротов, на левом — бруттиев, луканов и саллентинцев; центр занимали тарентинцы. Характерно, что и в этот раз Пирр предпочел разместить слонов вместе с всадниками позади пехоты. В первый день никому из сражавшихся не удалось добиться перевеса над противником. Конец сражению положила ночь [Plut., Pyr., 21]. На следующий день Пирр решил перенести битву на равнину, с тем чтобы иметь возможность бросить против римлян слонов. Выстроив фалангу, царь разместил за ней на некотором расстоянии друг от друга слонов, а в промежутках между ними поставил большое количество стрелков и метателей дротиков. На открытой местности фаланга атаковала римскую пехоту, и вновь завязалось яростное сражение. Но когда подошли слоны, римляне стали отступать [Plut., Pyr., 21]. В этот момент произошло событие, которое оказало сильное влияние на дальнейший ход сражения: первый гастат четвертого легиона Гай Минуций отрубил одному из слонов хобот. Взбешенное от боли животное принялось метаться и смяло собственные боевые порядки. Подвиг Минуция вселил мужество в его товарищей[119]. Сражение возобновилось с новой силой. Римляне стали метать в слонов копья и дротики и бросать в башни на спинах животных зажженные факелы [Flor., Ерitomа, I, 13, 9]. Бой продолжался до захода солнца, и неприятели разошлись лишь после того, как царь был ранен дротиком в руку [Plut., Pyr., 21].
Принято считать, что результат столкновения остался неопределенным. Более того, потери греков были столь значительны, что это заставило Пирра произнести свою историческую фразу, породившую миф о пирровой победе: "Если мы одержим еще одну победу над римлянами, то окончательно погибнем" [Plut., Pyr., 21]. И действительно, большинство наших источников говорит о том, что в этом сражении погибло намного больше греков, нежели их противников. Плутарх утверждает, что Пирр потерял значительную часть войска, которое привел с собой, и почти всех своих полководцев [Plut., Pyr., 21]. Согласно Фронтину, общая численность солдат, принимавших участие в сражении с обеих сторон, составляла 40 000; Пирр потерял половину своей армии, а римляне всего 5000 человек [Frontin., Strateg., II, 3; 21]. Евтропий доводит потери греков до 20 000 человек, в то время как римляне недосчитались только 5000. Евтропий также утверждает, что римлянам удалось убить нескольких слонов. Орозий солидарен с Евтропием и говорит о 5000 павших римлянах против 20 000 греков. При этом Орозий добавляет, что римляне потеряли 11 знамен, тогда как царские войска — 53 [Oros., IV, 1]. Впрочем, у нас есть и другие цифровые данные, касающиеся этого сражения: Плутарх, ссылаясь на Иеронима, определяет потери римлян в 6000 павших. А в записках самого Пирра было указано, что его армия лишилась в этот день 3500 человек [Plut., Pyr., 21].
Какой из всех версий отдать предпочтение? На этот вопрос можно ответить, проанализировав последовательность событий, произошедших после битвы при Аускуле. Через некоторое время Пирр оставил Италию и отправился на завоевание Сицилии. Здесь он очень быстро добился решающих успехов и подчинил своей власти почти весь остров. Спрашивается, могла ли армия, потерявшая половину своего состава под Аускулом, тут же ввязаться в новую военную кампанию? В то же самое время римляне, вместо того чтобы воспользоваться уходом Эпирского царя и предпринять решительные шаги в отношении Тарента, практически бездействовали в течение ряда лет. И опять же возникает вопрос: почему? Не будет ли логичным предположить, что Аускул гораздо дороже обошелся римлянам, чем их противнику? Однако если мы суммируем минимальные данные, известные нам о потерях Пирра в двух произошедших сражениях, то увидим, что его армия, насчитывавшая в начале кампании менее 27 000 солдат, потеряла за один год около 7500 человек, т. е. четвертую часть своего состава. Конечно же, эпирский царь понимал, что италийские союзники были плохой заменой его ветеранам. В этом и есть горький смысл фразы, произнесенной им в ответ на поздравление с победой.
119
Согласно Флору, это был гастат четвертого легиона Гай Нумиций [Flor., Ерitоmа, I, 13, 9]. В битве при Гераклее у Пирра не погиб, как кажется, ни один слон. Однако Дионисий сообщает, что в сражении при Аускуле оставалось только 19 животных (Dionys. XX, 1, 8).