Гелт и его компаньоны опять разразились смехом. Затем Клингон повернулся ко мне лицом;
— Хватит танцев, — произнес он. Я прищурилась и хрипло ответила.
— Немедленно отпустите мою ногу. Иначе вы пожалеете об этом.
Все вдруг перестали смеяться. Вскоре затихла и музыка.
— Нужно кое-чему тебя поучить, — произнес Гелт. — Тому, что хорошо знают Клингоны. Это настоящие, глубокие знания. Да здравствуют Клингоны! он поднял свою кружку, провозглашая тост, а другой рукой продолжая удерживать мою ногу. — Если будешь грубить — заплатишь жизнью.
Все выпили и стали наблюдать за моей реакцией.
Я почувствовала, как побледнело мое лицо.
— А как иначе обращаться с обезьяной, которая едва научилась ходить?
Он сразу понял мой вполне прозрачный намек и еще крепче обхватил мою ногу. Краем глаза я заметила хозяина бара, который в панике жестикулировал, призывая меня замолчать. Маккой поднялся, чувствуя приближение беды. Скеннера и Мэрит поблизости не было. Настал момент, когда мне самой предстояло позаботиться о себе и заодно выбить нахальство из этого клингона-гориллы.
Я поняла, что разговорами мне ничего добиться не удастся; это было понятно по выражению его глаз. Поэтому мне пришлось закрыть их ударом ногой в переносицу — старым добрым приемом, принятым в Звездном Флоте. Он сразу же отпустил мою ногу, но то, что отключило бы любого представителя рода человеческого, прозвучало для Клингона лишь гулким эхом в его многоугольном черепе. Гелт стал падать назад с изумленным выражением на лице, но вскоре он оправился от удара и метнулся ко мне уже во главе целой стаи друзей-собутыльников, тоже стремившихся схватить меня за одежду. Это море Клингонов в конце концов наверняка должно было бы потопить меня в своих волнах, но мне на помощь, словно торпеда, метнулся Скеннер.
Тактика защиты Звездного Флота помогла нам удержаться поверх этих бушующих волн, но их было пятеро, а нас только двое. Маккой тоже пытался прорваться к нам, но ему мешал обратный поток аргелийцев, в страхе разбегавшихся в разные стороны. Мэрит тоже затерялась где-то среди них.
Трое представителей человеческой расы, оказавшихся в баре, какое-то время колебались, а затем все же решили присоединиться к нам со Скеннером, что свело формальное численное превосходство Клингонов к нулю, но нужно было учитывать и то, что нам предстояло иметь дело с их безжалостностью и огромной физической силой.
Я почувствовала их стиль кабацкой драки, услышав звук, весьма напоминавший хруст ломающихся костей. После этого я поняла: чтобы выжить мне придется отбросить все условности.
Прижав уши и сделав злые глаза, я бросилась в атаку. Рядом со мной периодически оказывался Скеннер и всякий раз не по своей воле. Постепенно Маккой обнаружил в себе неплохие способности к ударам соперников бутылкой по голове. Но головы Клингонов всегда отличались крепостью, а нрав природной злобностью. Гелт все чаще заставлял меня обращать на него пристальное внимание. Я с трудом уклонялась от его попыток ухватить меня за ногу, так что мне было не до помощи моим друзьям. Я запечатлела на его черепе еще несколько неплохих ударов, один из которых снова пришелся по переносице, и у него опять появилось все то же изумленное выражение на лице. Он стал постепенно оседать вниз, не изменяя этого выражения. Всего несколько минут назад в баре царило благодушие, теперь в действие вступила природная гордость клингонов. Если бы Гелту удалось схватить меня, моя судьба оказалась бы незавидной.
К моему счастью, согласно указу аргелийского парламента, на планете запрещалось ношение всех видов оружия, иначе я давно уже была бы мертва.
Постепенно все аргелийцы выбежали на улицу, и в баре остались только люди и Клингоны, сцепившиеся в единый клубок, и один из приказчиков хозяина, отчаянно звонивший в колокольчик. Этот звук тревоги аргелийцы расценивали буквально как призыв бежать в сторону, противоположную его источнику, поэтому на скорое появление помощи рассчитывать не приходилось.
Гелт начал загонять меня в угол. Между нами осталась единственная преграда — подиум. С ревом он вскочил на него, пытаясь схватить меня за горло. Я неуклюже уклонилась, оставив в его руке порядочный кусок вуали.
Гелт, воспользовавшись тем, что я поскользнулась, снова навалился на меня, но мой очередной удар опрокинул его на живот, и я получила возможность попытаться задушить его болтавшимся куском моей вуали.
Гелт продолжал сопротивляться, заламывая. мне руки, я продолжала закручивать на его шее свою импровизированную удавку. Он плевался и хрипел, пытаясь освободиться, а затем так сильно напряг мышцы шеи, что мне стало понятно! — одной удавкой взять его не удастся. Поэтому я схватила стоявший поблизости каменный кувшин и ударила его по голове. При первых признаках активности с его стороны мне пришлось повторить эту же процедуру. Повторяться пришлось еще раза три, пока он, наконец, не закатил глаза и не упал на спину. Почувствовав, что противник окончательно обмяк, я отпустила удавку и решила убедиться в том, что он дышит. Дыхание было, но хриплое и прерывистое. На этом я решила остановиться.
Я скатилась с подиума и сразу же поняла, что сделано еще далеко не все. Скеннера колотил здоровенный Клингон, двое наших случайных союзников-отпускников пытались освободить его, отложив на время свои собственные проблемы, а доктор Маккой тем временем возился с какой-то женщиной-клингоном — и терпел поражение. Вздохнув, я собрала всю свою волю в кулак.
Я не успела перевести дыхание, как толпа у входной двери, расступившись, пропустила внутрь несколько доблестных представителей конной полиции: сначала Мэрит, за ней мистера Спока и, наконец, к моему удивлению, в качестве командира эскадрона — капитана Кирка.
Я сразу же почувствовала облегчение и расслабилась, чего нельзя было сказать о Маккое. Напрягаясь изо всех сил, он оттолкнул свою соперницу прямо в сторону Спока, который сразу нейтрализовал ее при помощи несколько модифицированного щипка в чувствительные зоны ее нервной системы.
Очевидно, он неплохо напрактиковался в анатомии клингонов за многие годы общения с ними. Все это сейчас ему здорово пригодилось.
Кирк не был сторонником столь утонченных методов, он просто сразу рванулся в бой и в отчаянном прыжке заставил двух Клингонов основательно стукнуться о стену бара. Прежде чем они успели оправиться от изумления, он был уже готов к продолжению. Подняв одного из них на ноги, Кирк снова отправил его отдохнуть с помощью классического удара правой в челюсть.
Несмотря на столь очевидный успех капитана, я успела заметить выражение неудовольствия на его лице, когда он тряс пострадавшей от удара рукой, прежде чем заняться другим Клингоном. Номер второй был тоже вскоре отправлен на покой, но только после дополнительных усилий со стороны капитана.
Вскоре бар заполнился телами. Из окон и дверей на нас смотрели удивленные лица аргелийцев, которые никак не могли понять, почему мы так рьяно защищаемся перед лицом физической угрозы. Несомненно, то, что произошло, станет темой их разговоров на многие годы.
Кирк тер ушибленную руку и с удовольствием рассматривал на полу результаты своей деятельности. Пересчитав поверженных Клингонов по головам, он удовлетворенно обратился ко мне:
— О, Пайпер! Я, как видите, всегда при деле. И еще довольно энергичен.
Я покраснела, ощущая, как на мне во многих местах разорвана одежда, а одна нога — без шлепанца, хотя и вторая была не лучше первой. Мои панталоны, шитые для обитательниц гарема, оставляли желать лучшего, как и в такой же степени пострадавший верх. Мне, может быть, следовало сказать ему о том, что я не являлась автором этой идеи, но это означало бы, что ее автор — Спок, а такой услуги мне оказывать ему не хотелось. Конечно, Кирк был тоже не в униформе Звездного Флота. На нем была разновидность одежды аргелийцев светло-коричневая туника, бежевые брюки и ботинки — знак принадлежности к Федерации. Что ж, никто не совершенен под луной.