Эд Гринвуд
Боевыми кабанами не рождаются
Хотя немногие в Ордулине, столице Сембии, могли догадываться о том, что красные волшебники Тэя желают создать в этом прекрасном городе свой анклав, весь Ордулин знал, что какие-то богатые чужеземцы в пышных одеждах расспрашивают некоторых владельцев недвижимости по поводу продажи того или иного здания за кругленькую сумму наличностью.
Типичным сембийским ответом на подобное предложение были сощуренные глаза, задумчивое потирание рук и мысль, насколько большую цену получится выторговать, прежде чем желание завладеть истоптанными акрами ордулинской земли столкнётся с ограниченными средствами или открытым отвращением перед подобной жадностью. С другой стороны, подобное поведение было традиционным для блистательной Сембии, а разве есть на Фаэруне другие страны, которые стоило принимать в расчёт?
Другие сембийские традиции касались этикета, демонстрации богатства, изысканных явств и напитков. Поэтому в одну осеннюю ночь, когда мороз только начинал пощипывать воздух, карета поистине огромных размеров с невероятно пышным орнаментом остановилась перед залитыми светом фонарей ступенями дома Халлоумер, и наружу вышли четыре мужчины в изысканных мантиях.
С леди Халлоумер невозможно было встретиться в городе, сколько бы монет ни предлагали красные волшебники и в какие бы двери ни стучались. Однако после десяти дней подобных расспросов у дверей покоев, которые красными маги считали тайными, практически волшебным образом возникли приглашения, написанные позолоченными чернилами. Золотые слова приглашали их на званый ужин в дом Халлоумер.
Они отправились в западный пригород. Тела, так сильно обвешанные волшебными кольцами, жезлами, наручами и гульфиками, что они практически сияли, окружали негромко поющие заклятья защиты. В своих жизнях красные маги отведали немало изысканной пищи и могли получить её, как только пожелают; более того, возможная опасность казалась им не особенно привлекательной. Однако леди Халлоумер владела сразу тремя кварталами складов, лавок, каретных дворов, конюшен и обветшалых особняков в самом центре Ордулина, и кварталы эти идеально подходили для тэянского анклава.
- Ни магии прорицания, ни зондов, - прошептал их предводителю один из волшебников. Они смотрели, как по ступеням навстречу гостям спускается мужчина в тёмной ливрее, с морщинами и седыми волосами почтенного возраста, но мощным телом титана среди воителей. - Мои заклинания уверены в этом.
С приближавшегося мужчины тэянцы перевели взгляды выше. Старый каменный особняк — большой, со множеством башенок, окружённый высокими и тёмными деревьями — казалось, готов был вот-вот рассыпаться, подобно городским владениям его хозяйки. Неудивительно, что на многочисленных балконах не было никого, кто следил бы за ними. Видимый им участок ограждённых садов за домом казался куском дикого леса.
- Однако, - добавил шепчущий мужчина, - на страже у ворот и на этом сенешале сильная защита — и он совсем не похож на того мужчину, которого мне назвали сенешалем Халлоумеров.
Красный волшебник Теривель кивнул, молча ответил на салют слуги и жестом приказал мужчине идти вперёд.
Поднимаясь по ступеням в свете мерцающих фонарей, предводитель тэянцев обернулся к трём магам, следовавшим позади него, и тихо сказал:
- Помните, использовать магию — только по моей команде.
Двумя ступенями выше мужчина, который вёл себя, как сенешаль, обернулся к ним, продолжая подниматься — не споткнувшись и даже не замедлив шаг. Он улыбнулся и прокомментировал:
- Отлично сказано. Предусмотрительность никогда не помешает, господа маги — уже не говоря о том, что иное в приличном обществе просто недопустимо.
Красные маги напряглись, их глаза вспыхнули гневом, но проводник уже отвернулся, чтобы потянуть за большой шнур с ленточками. Зазвенел колокольчик — глубокий, громкий и низкий звук — и в раскатах эха от его звона тэянцы достигли последней ступеньки. Странный слуга без видимых усилий распахнул украшенную резьбой дверь, которая была шириной с четырёх мужчин, а высотой — с дюжину.
За дверью волшебники увидели просторный сводчатый зал из камня, украшенный портиками и завешенный бордовыми знамёнами, огромными ростовыми щитами из золота, гобеленами и картинами размером с паруса больших каравелл. Всё это сверкало в тёплом огне бесчисленных свечей, висящих тут и там на позолоченных цепях. В противоположном конце укрытого ковром помещения стоял стол в форме полумесяца, кончики которого были направлены к ним, с промежутком по центру. В этом промежутке лицом к гостям стояла высокая стройная дама в тёмном и довольно откровенном платье.