Теривель обнаружил, что в его голосе нет ноток недоверия, и из этого родилась нить ярости.
- Сринши? Из давно сгинувшего Миф Драннора? Хотите, чтобы я поверил в ваши выдумки?
Сринши улыбнулась ему сверху.
- Верь во что хочешь, Эмрил Теривель, сын Носкара. Вера — это сила волшебников. Смотри сам; твой нож не смог одержать победу, твои резервы остались спящими, и все три твоих личных защитных заклинания исчезли. Повторяю: верь во что хочешь.
Когда Теривель беспомощно уставился на неё, пытаясь сглотнуть пересохшим ртом и ещё более сухим горлом, Халавандер снова беззвучно потерял сознание.
Восходящая луна коснулась первыми прохладными пальцами садов дома Халлоумер. Она коснулась Мирта из Глубоководья, который фыркал от смеха, услышав слова вепря. Эльминстер тоже посмеивался, но по другой причине.
- Ха! Что за безумие! - наконец сказал Мирт, покачивая головой. - Ну ладно. Что мы будем делать с этими двумя дураками?
Эльминстер коснулся руки Аластриэль. Потом он сжал бицепс Мирта достаточно крепко, чтобы успокоить развеселившегося купца, и спросил вепря:
- Ты ли это, Бролант?
Какое-то мгновение зверь таращился на него во мраке... а затем шевельнулся и заговорил.
- Да, - коротко ответил кабан. - Ты знаешь..?
- Я слышал. Самаэрра, ученица Ларлоха, наложила на тебя проклятие на волшебной ярмарке, после того, как ты... ну, скажем, познакомился с ней поближе.
- Да-да, - проворчал кабан. - Можешь не напоминать!
- Если я правильно помню, поцелуй был последним условием, чтобы развеять проклятье. Оно предупреждает тебя, когда моя... когда Симбул рядом. Значит, ты сожрал тринадцать бешеных бурундуков?
- Да, - ответил вепрь, которого, похоже, затошнило от одних воспоминаний.
- Нашёл Цеп Таммаска и вернул его купеческой гильдии Торговцев Чести в Тельфламме, исполнив пророчество?
- Да, - отозвался кабан, голос которого неожиданно прозвучал так, как будто он вот-вот готов расплакаться. - Боги, как больно было, когда я ударился о воду. Я сломал... много костей.
- Какое пророчество? - пророкотал Мирт.
- В пасти своей вепрь принесёт утраченный Цеп Таммаска прямо в руки гильдмейстеру-рашеми, за землёй берсерков, на вершину башни, а затем — спрыгнет вниз, - тихо процитировала Аластриэль. - Мне всегда было интересно. Башня в гавани, я полагаю?
Боевой вепрь кивнул, и она тоже кивнула, прежде чем пристально посмотреть на зверя.
- Боевое знамя Расколотых Бивней?
- Внутри, - сказал тот хнычущим мужским голосом. - На праздничном столе. Замечательная скатерть. Выкрашенная кровью убитых врагов, которым живьём выпустили кишки, и всё такое. Орок продал скатерть, но сначала я сделал с ней то, что должен был.
- Да? И что же? - спросил Мирт.
- Неужели нам надо проходить через это всё? - устало спросил кабан. - Вы собирались на меня поохотиться? А когда закончите, если я буду ещё жив и останусь в этом теле, не превратившись в поганку, камень или ещё что-нибудь, я буду навечно проклят, пока какой-нибудь голодный лесник или аристократ не проткнёт меня на охоте и не зажарит — или пока не сварюсь заживо под заклинанием какого-нибудь мага в Агларонде, пытаясь пробраться в тронный зал Симбул!
- Чтобы развеять ту часть проклятия, которая сделала его немым, - объяснил Мирту Эльминстер — ему пришлось найти орка или полуорка, который обмотает знамя вокруг головы и станцует голым на человеческом базаре — среди дня, пока вокруг кипит торговля.
Он посмотрел на Орока, потом на кабана, и широко усмехнулся.
- Ты купил ему бочонок эля, так?
- Три бочонка, - угрюмо отозвался зверь. - Он глупее, чем кажется, но не полный простофиля.
- Похоже, эта Самаэрра хотела, чтобы ты умер вепрем, - хмыкнул Мирт.
- Она уже давно желает мне смерти, - тихо отозвался кабан. - Почти столько же, сколько я хочу умереть сам... но Ларлох держит меня в живых — думаю, как напоминание о её гордости и о том, что не стоит разбрасываться проклятьями. Скорее всего, сейчас он наблюдает за нами.
- Ого, - произнёс Эльминстер. - Это лишний раз убеждает меня в моём решении.
Кабан подозрительно взглянул на него.
- Каком решении?
Старый Маг хмыкнул, широко раскинул руки и провозгласил:
- Бролант из Тэя, сегодня ночью ты поцелуешь королеву Агларонда!
- Это лучшее вино, что мне доводилось пить, - медленно сказал Теривель, поднимая свой кубок к свету. - Я... хотелось бы мне верить, что это не последняя ночь, в которую я смогу вообще что-нибудь пить. Простите, госпожа, я не хотел быть невежливым. Я просто не могу... не могу...