Придя в район, мы погрузились на перископную глубину и стали передавать по аппаратуре звукоподводной связи следующий текст: «Стрижак, покажи свое место, пришел оказать тебе помощь. Белоруков».
Целый день мы тщетно искали «М-113», проверяя квадрат за квадратом, однако, к нашему великому сожалению, признаков нахождения подводной лодки в этом районе так и не обнаружили. Горько было сознавать, что с нашими товарищами могло случиться что-то непоправимое…
Позже стало известно, что подводная лодка «М-113» 28 сентября в ночное время подорвалась на плавающей мине и получила значительные повреждения.
Командир подводной лодки капитан-лейтенант 3-го ранга А. Стрижак находился на ходовом мостике, когда перед самым носом подводной лодки обнаружил мину, но подать команду на руль он не успел, и подводная лодка форштевнем ударила мину, которая разорвалась в районе носовой палубы.
Взрывом оторвало носовую оконечность лодки, вплоть до носовых торпедных аппаратов. В первом отсеке образовалась пробоина, через которую внутрь лодки стала поступать забортная вода. Во всех отсеках погас свет, вышли из строя гидрокомпас, радиоаппаратура, гидроакустика и другие приборы. Однако, невзирая на лишения и опасность, личный состав проявил исключительное мужество и высокое мастерство в борьбе за живучесть своего корабля, и через неделю, то есть 4 октября, подводная лодка самостоятельно прибыла в свою базу.
В скором времени, днем, плавая на перископной глубине, мы тоже обнаружили плавающую мину, а на следующий день - еще две. Судя по всему, мины немцы поставили недавно: они были свежеокрашены, на корпусах зловеще поблескивали матовые свинцовые колпаки. Видимо, на них-то и подорвалась в этом районе подводная лодка «М-113». Нам такое соседство тоже не сулило ничего хорошего. [280]
Вечером того же дня, всплыв в надводное положение, я донес по радио в штаб флота и бригады подводных лодок об обнаруженных плавающих минах. Я надеялся, что там правильно оцепят обстановку и нас переведут на другую боевую позицию. Но этого не произошло, и мы были вынуждены продолжать плавать в опасном по минной обстановке районе…
Я собрал в кают-компании весь офицерский состав с тем, чтобы совместно разобраться в минной обстановке нашего района и обезопасить нас от грядущей катастрофы.
- Давайте осмотрим и проанализируем наш район еще раз. - Я повернулся к штурману. - Андрей Гаврилович, дайте нам, пожалуйста, кальку обстановки и нашу путевую карту.
Штурман быстро принес и то и другое. Карта была крупного масштаба, на ней были нанесены все интересующие нас детали. После оценки обстановки стало ясно, что через один из четырех квадратов нашей боевой позиции, где мы обнаружили вражеские плавающие мины, немецкие корабли и суда не ходят - они явно избегают его! Я принял решение исключить этот наиболее опасный для плавания квадрат из нашей позиции. Приказал штурману, кроме прокладки плавания нашей подводной лодки, вести еще дополнительно три прокладки дрейфа плавающих мин. Штурман подошел к решению этой нелегкой задачи со всей свойственной ему добросовестностью и скрупулезностью. Это создавало для него дополнительную работу, но что делать?
Забегая вперед, нужно сказать, что эта расчетливая предосторожность, видимо, нас и спасла: сменившая нас на этой позиции подводная лодка «А-3» под командованием капитан-лейтенанта С.А. Цурикова погибла…
17 октября в утренние сумерки, когда только начало рассветать и морской горизонт все больше прояснялся, на его розоватом фоне появились силуэты нескольких низко сидящих кораблей. Это были немецкие самоходные десантные баржи, которые шли из Севастополя в кильватерной колонне.
Дистанцию до противника мы оценили в 4-5 кабельтовых (около 1 километра). Подводная лодка шла под одним [281] дизелем в позиционном положении, под средней группой цистерны главного балласта (носовая и кормовая группы цистерн главного балласта были заполнены), и над поверхностью моря возвышались только небольшая часть палубы и боевая рубка. К тому же мы находились западнее, в более темной части горизонта, а десантные корабли, наоборот, шли в восточной части горизонта. Курс подводной лодки был близок к боевому, и для выпуска торпед большого поворота подводной лодки не требовалось. Таким образом, мы оказались в выгодных условиях.
Исходя из сложившейся обстановки я принял решение атаковать противника из надводного положения носовыми торпедными аппаратами, - и по отсекам подводной лодки раздался ряд коротких сигналов ревуна.
Прошло несколько секунд, я получил доклад, что все стоят по местам по боевой тревоге.
- Носовые и кормовые торпедные аппараты к выстрелу готовы! - доложил мой старпом из боевой рубки, откуда отчетливо доносилось мерное пощелкивание ПУТСов{29}.
Дистанция до кораблей противника быстро уменьшалась, все резче и резче вырисовывались их надстройки. Всего их было четыре. Они шли полным ходом, поднимая форштевнями высокие белые буруны. Я нацелился в первый десантный корабль…
Когда на перекресток линеек ночного прицела подошел головной корабль, я скомандовал: «Залп!»
Подводная лодка слегка вздрогнула, и четыре торпеды стремительно ринулись к цели, оставляя за собой ровный веер пенящихся следов.
Следить за их ходом и дольше задерживаться над водой было опасно, так как любой из десантных кораблей, будучи неплохим противолодочным оружием, мог нас атаковать. Скомандовав срочное погружение, я спустился в боевую рубку, где, задраив рубочный люк, и остался. Подводная лодка быстро ушла под воду, а через несколько секунд на ее корпус раздались взрывы торпед, которые попали в цель. [282]
На глубине, резко изменив курс, мы стали уходить от кораблей противника. Но, вопреки нашим ожиданиям, немцы не стали нас преследовать. По-видимому, они приняли торпедную атаку за взрыв мины и, не став долго разбираться, поторопились уйти из опасного района.
Повсюду в отсеках подводной лодки слышались поздравления и радостные возгласы. Не трудно понять те чувства, которые овладели нами. Это была заслуженная радость победителей, торжество нашего оружия над темными силами коварного хищника. Подойдя к переговорным трубам, я поздравил весь личный состав с первой ночной победой, которая стала заслуженным завершением первой торпедной атаки в темное время суток. Она показала, что мы можем успешно топить корабли противника и ночью.
Наши торпедисты - командир отделения Артем Неронов и молодой торпедист Алексей Ванин - сработали четко, показав отличную выучку и сноровку, что меня, впрочем, не удивило: Неронов уже имел немалый боевой опыт, не раз готовил и выпускал боевые торпеды по кораблям врага, да и служба на флоте у него исчислялась к тому времени многими годами (около 8 лет), а для молодого по возрасту и службе Алексея Ванина это было боевое крещение, которое, нужно сказать, прошло безупречно благодаря отличной выучке.
Но также большое внимание мы уделяли воспитанию в подводниках ненависти к фашистским захватчикам. Неоценимыми помощниками в этом стремлении оказались письма родных и близких наших матросов и старшин, особенно те, которые приходили из только что освобожденных советской армией населенных пунктов и городов. Они сразу же становились достоянием всего личного состава и, разжигая жгучую ненависть к врагу, взывали к отмщению.
Так, из письма односельчан трюмному Савченко мы узнали, что его родную сестру фашисты угнали в Германию. Это сообщение вызвало у всей команды взрыв негодования. В знак солидарности с ним торпедисты Неронов и Ванин написали на боевых торпедах: «Отомстим за сестру Савченко!» Мы были исключительно [283] удовлетворены тем, что этими торпедами мы потопили десантный корабль противника.
В то же время необходимо отметить, как это ни прискорбно, что до войны наши подводные лодки почти не готовились к ночным боевым действиям. Отчасти это было обусловлено тем, что командиры подводных лодок, отрабатывая боевые задачи в темное время суток, откровенно боялись столкнуться с кораблем-целью. Но и во время войны столь необходимые тренировки также не проводились. Не стану говорить о том, что ночные атаки по-прежнему старались проводить из-под воды, пренебрегая тем, что атака подводной лодки, идущей над водой, всегда предпочтительнее подводной атаки, так как на поверхности мы могли развивать большую скорость, чем под водой, и дольше преследовать противника, оставаясь незамеченными…