‒ Арнасон!
Это было единственное приличное слово из всех, что посыпались из Унномтюра. Все остальные слова обозначили разные способы противоестественной связи Фьольвира с оружием, чудовищами, макафиками и собственной головой.
Встав и отряхнувшись, Унномтюр поостыл.
‒ Что скажешь? ‒ подошел он к своему спутнику.
Фьольвир кивнул на перекрытие, где совсем недавно рядом с оплывшим чудовищем сидел Мтаг.
‒ Вот, нет его.
‒ Я вижу! ‒ заявил Унномтюр.
‒ Я его, между прочим, зарубил! ‒ сказал Фьольвир.
‒ Знаешь, что ты сделал?
‒ Зарубил!
‒ Нет, ты отправил его за четвертым ключом. Потому что попасть к хранителю четвертого ключа можно только через смерть.
‒ Значит, я все же его убил? ‒ спросил Фьольвир.
‒ Нет! ‒ заорал Унномтюр. ‒ Это образно! Это значит ‒ через собственную, не тобой пролитую кровь. Тонкий путь к первому ключу ‒ через чужую кровь. Ко второму ключу ‒ через кровь не тобой убитого. К третьему ‒ через кровь чудовища. К четвертому ‒ образно ‒ через себя.
‒ Я понял.
‒ Я же тебе кричал!
‒ Я не слышал. Он же тебя вот-вот…
‒ Что вот-вот?
‒ Ну, убил… Задушил бы.
Унномтюр стукнул своего спутника по лбу костяшками пальцев.
‒ Арнасон! Герой мой недалекий! Я все же не человек, как ты, наверное, уже давно сообразил. Задушить меня нельзя. Моя природа божественна, я есть и вещь, и существо…
‒ И Йоруну можно гонять тебя по дворцу…
‒ Да! Можно! Нет! ‒ замотал головой Унномтюр. ‒ Не сбивай меня! Ты что, не видел, что ему только и надо было, чтобы ты его ударил?
‒ Я думал, он наглый, ‒ сказал Фьольвир.
‒ О!
‒ Я думал, он не ждет, что я смогу.
‒ А он ждал.
‒ Ждал.
‒ А слушал бы меня…
‒ Ты хрипел. И ногами так…
‒ Но подумать-то можно же было! ‒ взорвался Унномтюр. ‒ Я же не просто так сучил ногами! Я сказать не мог, я ногами выражал!
‒ Значит, яснее надо было! ‒ упрямо сказал Фьольвир.
‒ Вот будут тебя душить, ‒ пообещал Унномтюр, ‒ я попрошу тебя, арнасон, чтобы ты понятней обозначал свое отношение к процессу предсмертными судорогами. Типа, спаси меня, спаси меня! А я: не понимаю, дорогой Маттиорайс. Можешь без этих пугающих телодвижений?
Фьольвир помялся под яростным взглядом спутника.
‒ И что теперь? Мы можем это… друг друга.
‒ Что друг друга?
‒ Ну, ранить.
Пустое лицо Унномтюра разошлось зубастой улыбкой.
‒ Думаешь, все так просто, арнасон?
‒ Ну, нет, наверное.
‒ Ты ничего не знаешь про тонкие пути. Ничего!
‒ Не знаю, ‒ согласился Фьольвир. ‒ Но делать-то что-то нужно. Мы хотя бы можем попробовать.
Унномтюр захохотал.
‒ Ну рань, рань меня! Мы оба посмотрим на мою кровь, если она появится, а потом на то, как ты силишься открыть путь.
‒ Ты можешь научить меня.
Унномтюр фыркнул.
‒ Ты дурак или герой?
‒ Герой, ‒ ответил Фьольвир.
‒ Одно, кстати, другого не отменяет, арнасон. Знаешь, сколько тебе надо учиться, чтобы открыть хотя бы одну самую захудалую тропку? Год! И все равно без божественной помощи никуда. Мтага учил Хэнсуйерно, меня ‒ Наккинейсе и немного Стергрун. Остальные тоже без подначек и помощи не обошлись.
Говоря это, Унномтюр ногами расчищал чердачный пол. Пучки гнилого сена и комки пыли и грязи летели в стороны. Одна «рука» Хальфьярнтога выгнулась дугой, охраняющей дощатый полукруг. Другая, на треть укороченная Фьольвиром, протянулась ей навстречу, чтобы окольцевать пространство.
Унномтюр встал в центре получившейся фигуры.
‒ За это время нам некуда будет идти. И незачем. У нас счет на дни, а то и на часы. Все, арнасон, встань рядом.
‒ Что, все же есть способ? ‒ Фьольвир, улыбаясь, шагнул в круг.
‒ Ты не лыбься, ‒ сказал ему Унномтюр. ‒ Тебе не понравится. Руку давай.
Он провел кинжалом по поданной ладони, чуть ли не от «внука» до «деда». Кровь закапала. Ведя руку Фьольвира, Унномтюр добился, чтобы капли образовали на полу непрерывную, обегающую спутников линию. Получился не круг, овал, но значения это, видимо, не имело.
‒ Вот что, ‒ сказал Унномтюр, крепко стискивая Фьольвиру запястье, ‒ лазейка, которой мы пройдем сейчас, есть отражение Тааливисто. К четвертому ключу можно добраться и через мир мертвых. Словно мы и сами мертвы. Но не думай, что тебе там будут рады.
‒ Почему?
Унномтюр вздохнул.
‒ Потому что это уже не то Тааливисто. Без богов всякое созданное ими место быстро портится. Хорошо, если просто хиреет.
‒ А люди?
‒ И мертвые люди тоже. Некоторые обращаются в прах, другие… другие, что умерли не так давно, меняются. Так что в наших интересах пересечь Тааливисто быстро. В твоих интересах, арнасон.
‒ Но я смогу…
‒ Сможешь.
‒ И Хей…
‒ Слушай, герой! ‒ резко обернулся Унномтюр. ‒ Ты уже встречался со своей милой Хейвиской. Понравилось?
‒ Так это была Ульфха! ‒ сказал Фьольвир.
‒ Думаешь, мертвая Хейвиска лучше живой? Хейвиска у тебя вот здесь, ‒ Унномтюр коснулся пальцем груди спутника. ‒ И здесь ее никто не отменит и не испортит. А то, что посмертием бродит сейчас…
‒ Все равно, ‒ упрямо сказал Фьольвир. ‒ Йорун говорил, что после смерти мы все встретимся в Тааливисто.
‒ О, как с тобой сложно!
‒ Мне только взглянуть.
‒ Это я тебе обещаю. Готов?
‒ Так это… ‒ Фьольвир притопнул босой ногой. ‒ Так-то ‒ да.
‒ Пальцы не разжимай.
Унномтюр подпрыгнул. Прыжок был невысок, но пол вздрогнул и затрещал под ним при приземлении. Комковатой кучей сполз, распластался в стороне Хальфьярнтог. Заплясала взбаламученная пыль.
Унномтюр подпрыгнул еще раз.
‒ Чего стоишь? ‒ спросил он Фьольвира. ‒ В Тааливисто разве не хочется?
‒ Хочется.
‒ Так прыгай!
Фьольвир подпрыгнул тоже. Доски вновь отозвались треском, но Унномтюр мотнул головой.
‒ Слитно со мной. И в круге.
‒ Ага.
Фьольвир оттолкнулся вместе с Унномтюром.
‒ Выше! ‒ крикнул тот.
‒ Я стараюсь.
‒ Еще выше! По-геройски!
‒ Так я головой в конек…
‒ Давай!
Фьольвир выдохнул и прыгнул. Рука Унномтюра задержала его прыжок, не дала уйти в сужающийся скат. На мгновение они зависли неподвижно в расцвеченном редким светом сумраке. Два взрослых существа посреди тряпок, сена и стропил. О, Фьольвиру вдруг предельно ясно стало, что они сейчас проломят доски чердака и грохнутся через второй этаж на первый.
Тут не Тааливисто светит… Хотя нет, как раз Тааливисто, да-да. Грохнутся они, какая-нибудь щепка зло выстрелит в глаз, цепь обмотается вокруг шеи, оживший бочкообразный йотунг проткнет своей оглоблей, и ‒ все. Здравствуйте, родные!
Или его, как героя, так просто уже не убьешь?
Кровь, пролитая неровной, но замкнутой линией, внезапно вспыхнула под спутниками лепестками пламени, пол опрокинулся в багровую, в черных пятнах, круговерть, и Фьольвир почувствовал, как его ноги, истончаясь (одна ‒ босая), стремятся в самое ее средоточие. Вытягиваются, вытягиваются, вытягиваются.
‒ О-о-о! ‒ басовито загудел Унномтюр. ‒ По-о…
Голос его длил и длил звуки.
Фьольвир попытался повернуть голову и удивился, как медленно, по ногтю, по крупице, сдвигается в сторону взгляд.
‒ Та-а-али-и…
С языком тоже что-то случилось. Фьольвир успел устать от «Тааливисто» прежде, чем дотянул его до конца. Когда же в поле его зрения появился Унномтюр, то первой в глаза Фьольвиру бросиась озадаченная гримаса пустого лица.
‒ Что-то-о не-е-е…
Раздался хлопок, вокруг плеснули красным, и нос Фьольвира взорвался жгучей болью. Земля влажно чмокнула под ним, он упал на задницу и обнаружил, что из ноздрей у него густо течет кровь.
‒ Ах ты ж!
Еще не соображая, где оказался, Фьольвир запрокинул голову и прижал к носу ладонь. Кровь струилась, пачкая пальцы. Рядом завозился грязный, облепленный какой-то гадостью Унномтюр, навалился, толкнул в плечо.
‒ Жив?