‒ Вперед! ‒ крикнул Унномтюр.
Мимо вдруг проскочило свайное бревно. Чуть в стороне, в небольшом просвете, Фьольвир увидел, как беззвучно оседают неуклюжие дома Тааливисто. Один за другим. Ф-фух! ‒ и нет. Земля слева приподнялась взгорком, и в нее, как ягоды в тесто, уткнулись, вдавились выводком серые валуны.
‒ Фьоли! ‒ взвился крик.
‒ Я вернусь! ‒ отозвался Фьольвир.
Тьма вокруг сгустилась, и он потерял направление. Унномтюр, который только что был рядом, исчез. Серебряные нити пути лопались, внося в рев разбушевавшейся природы тонкий хрустальный звон.
‒ …асон! ‒ услышал Фьольвир.
‒ Я здесь!
Он согнулся, преодолевая сопротивление воздуха, выставил руки, потом встал на одно колено. Воздушный вихрь нес камни и сор по кругу. Вот же дела. Вперед? Конечно, вперед! Он ‒ герой. У него ‒ героическая сила. Эту силу…
Фьольвир зарычал на порыв ветра, решившего повалить его набок. Пятка босой ноги уперлась в землю.
Эту силу узнала Ульфха. Эту силу узнают еще многие!
Он поднял голову, разглядел скачущую по ветру серебряную нить и вытянул к ней пальцы. Первый шаг дался тяжело, но сделать второй оказалось куда легче. Третий был еще легче. Фьольвир вбивал ступни в землю и шел за нитью наперекор круговерти.
‒ Я ‒ герой! ‒ шипел он, отплевываясь от песка и травы. ‒ Хэнсуерно меня побери, я вам всем еще покажу.
Камни и ветки били его по плечам, по ногам, в спину. Он не обращал внимания. Он проламывал тьму и ветер, скалясь и упрямо наклоняя голову. Нить наконец оказалась в его ладони, и Фьольвир почувствовал, как она дрожит, готовая оборваться.
Пласт земли, заворачиваясь, рванул сбоку, но он принял его локтем, бедром и заставил разочарованно опасть.
‒ Арнасон! ‒ раздалось совсем рядом.
‒ Да!
Из бешеного кипения пыли, грязи, сора проступил Унномтюр с улыбкой на пустом лице.
‒ Да ты герой, арнасон!
‒ Вот!
Фьольвир показал ему серебряную нить, намотанную на правого «брата».
‒ Это хорошо, ‒ кивнул Унномтюр. ‒ До Большого Дома еще десяток шагов. Дальше ‒ четвертый ключник.
Пригибаясь, они двинулись вместе. Ветер еще пытался сбить их с ног, но, кажется, терял силу. Фьольвир признался себе, что странно рад, когда Унномтюр шагает рядом. Не человек, но, наверное, почти друг.
Если бы еще не расправа над Хворвиком!
‒ Это снова какое-то чудовище? ‒ спросил Фьольвир.
‒ Хуже.
‒ Какой-то герой?
Унномтюр хмыкнул.
‒ Почти угадал.
‒ Предыдущий герой?
‒ О, куда ты подумал! ‒ Унномтюр сделал паузу, пережидая порыв ветра. ‒ Нет, арнасон, все еще страшнее.
Остов Большого Дома, похожий на обугленный скелет, пророс перед ними, протянул балку, выпятил изъязвленную каменную губу. И почти сразу же ветер скрыл, скомкал его, запорошил пылью, превратив в изломанную, едва угадываемую тень.
‒ Сейчас левее, ‒ сказал Унномтюр, ‒ Мы почти пришли, арнасон.
‒ Так кто там? ‒ спросил Фьольвир.
Унномтюр остановился. Он притянул спутника к себе и зашептал, опуская лицо от крошки, кружащей в воздухе.
‒ Там ты, арнасон. Второй ты. Твое отражение.
‒ И я должен одолеть сам себя?
Синие глаза Унномтюра мигнули.
‒ Это уж как получится, арнасон.
‒ А Мтаг? ‒ спросил Фьольвир. ‒ Мтагу тоже придется бороться с самим собой?
‒ Да.
‒ И он может проиграть?
‒ Я бы на это не рассчитывал, ‒ сказал Унномтюр.
Серебряная нить, которую он все еще держал в руке, неожиданно выгнулась и со звоном разлетелась на искры.
‒ Ах, Хэн и прочие!
‒ У меня еще есть, есть! ‒ крикнул Фьольвир, поддергивая свою нить.
‒ Держи!
‒ Я держу!
Унномтюр закрутил головой. Хлопал и рвался везинг. Разглядеть что-то в бешеных порывах ветра, на взгляд Фьольвира, было невозможно.
‒ Похоже, твоя нить единственная, ‒ признал Унномтюр. ‒ Других я не вижу. Ты чувствуешь, куда идти?
‒ Да! ‒ кивнул Фьольвир.
‒ Тогда ‒ не медлим.
Они побежали.
Нить вибрировала, покалывала кожу ладони. В правильном направлении ‒ сильнее, в сторону ‒ слабее. За спинами спутников что-то ухало, скрежетало, раскатывалось. Стоял страшный треск. Краем глаза Фьольвир видел проступающие сквозь тьму гигантские стволы или колонны и удивлялся их неуместности на острове. Боги, боги, что без вас сделалось с Тааливисто!
‒ Вперед! ‒ подтолкнул его Унномтюр.
Фьольвир чудом не насадился грудью на расщепленную ветвь, увернулся, упал и тут же оттолкнулся от какой-то упругой массы. Нить звенела, трепеща как леска. Казалось там, на другом ее конце, пытается сорваться с крючка диковинная рыба.
Унномтюр тенью надвинулся сбоку.
‒ Увидишь золотое сияние, прыгай в него без оглядки!
‒ Понял! ‒ крикнул Фьольвир.
Правда, Унномтюр уже пропал, растворился в мельтешении тьмы и сора. Некому было кричать. Целый пласт земли размером с добрый дом с шорохом плюхнулся в пяти крафурах впереди, брызнул комьями. Фьольвир перепрыгнул через разворачивающийся, мохнатый сгусток переплетенных корней, почувствовал, как булыжник чиркнул по макушке, вызывая звон в голове, и уловил, наконец, за тьмой золотое сияние.
Шаг, другой.
Серебряная нить, взрезав кожу, выскользнула.
‒ Унномтюр! ‒ крикнул Фьольвир, оглядываясь и ничего не видя, кроме тьмы. ‒ Я нашел!
‒ Прыгай! ‒ прилетело в посвисте ветра.
‒ А ты?
Золотое сияние стало меркнуть.
‒ Унномтюр! ‒ снова позвал Фьольвир.
Не услышав ответа, он помянул Хэнсуерно, Мтага и Когг… ну, чудовище, которое по воде… Сейчас он не помнил, как оно называлось. И шагнул сиянию навстречу.
Герой все-таки.
Глава 12
Мир собирался по кусочкам.
Сначала Фьольвир увидел камень. Камень розово-серой высокой аркой выгибался у него над головой. Непонятные символы покрывали арку прихотливым узором. Правда, время и ветер поработали так, что узор местами стерся.
Потом Фьольвир осознал, что светло. В зените обнаружилось солнце, свирепое и равнодушное к любому оказавшемуся здесь путнику. Стоило чуть отклониться, выпасть из короткой тени арки, и кожу мгновенно обжигал жар разогретого воздуха. Небо было белесое, чуть голубоватое.
Наклоненная арка без одной опоры прорастала из песка. Кроме песка, вздымающегося серыми холмами, и арки ничего больше в поле зрения не попадало.
Фьольвир вывернул из песка ногу и обнаружил, что она босая. Это его удивило, потому что вторая нога имела на себе зашнурованный кожаный сапог. Память, как и мир, складывалась по кусочкам, и Фьольвир пока не понимал, кто он, зачем он и почему у него нет второго штира.
Странные ощущения.
Он помнил только, что он герой. То ли спас кого-то, то ли убил кого-то. То ли сделал это одновременно. С героями же такое случается? И еще, кажется, он был не один. Парень с синими глазами шел с ним.
Рубаха превратилась в лохмотья. Борода была полна какого-то сора и травы. Фьольвир вспомнил, что его зовут Фьольвир.
‒ Фьольвир Маттиорайс, ‒ прошептал он. ‒ Сын Магнира.
Он попробовал подняться и зашипел, поставив босую ступню на горячий песок. Сняв рубаху, какое-то время Фьольвир провозился, сооружая из рукава подобие свейки. Обмотал, перетянул, притопнул.
Годится.
Он вытянул шею, определяя, куда идти. А куда идти? И надо ли идти? Возможно, парня с синими глазами погребло под песком. Пожалуй, все, что было, уже давно покоится под песком. Весь мир. Кроме остатков каменной арки.
Мтаг, вспомнил вдруг Фьольвир.
Имя было противное, опасное. Вспышкой нарисовались красное платье, хохот, какие-то люди, пускающие друг другу кровь. Наверное, я бегу от Мтага, подумал Фьольвир. Или бегу за ним. Он ‒ плохой человек. Он определенно плохой человек. Уже одно имя говорит об этом. Только синие ли у него глаза?
Фьольвир отступил от арки, вышел под палящее солнце и сразу во всей полноте ощутил, какое оно злое и горячее. Пот на лице, в подмышках, на груди выступил мгновенно. Воздух заколол плечи и горло. Фьольвир кое-как, черпая песок импровизированной свейкой, забрался на вершину близкого холма и, не собираясь отходить далеко от знакомого места, огляделся.