‒ Нет, мне там не понравилось.
‒ В Тааливисто-то?
Двойник, сделав шаг, даже остановился от удивления.
‒ Я только что оттуда, ‒ сказал Фьольвир.
‒ И кто подсказал лазейку? Этот? ‒ двойник покрутил рукой у головы.
‒ Он самый.
‒ И как там ‒ пьют-гуляют? Медвяная бражка ‒ рекой? Голоса до небес?
‒ Нет, ‒ сказал Фьольвир, ‒ там все умирает.
Двойник рассмеялся.
‒ В Тааливисто-то? Не дури! Все хотят в Тааливисто, Фьоли, и ты тоже хочешь. Это сбывшийся мир, жизнь вечная.
‒ Я говорю тебе: все изменилось! ‒ с напряжением в голосе сказал Фьольвир. ‒ Поверь, придурок!
‒ Это ты себя так называешь, ‒ улыбнулся двойник. ‒ Но если ты меня победишь, я, так уж и быть, поверю.
Фьольвир замахнулся мечом.
‒ Придурок.
‒ Ага. Давай-давай! ‒ заскакал двойник, оставляя между собой и Фьольвиром балку, как преграду. ‒ Атакуй!
‒ Хорошо!
Фьольвир оттолкнулся, прыгнул вправо, но приземлившись на левую пятку, тут же выкрутил ее, позволяя телу, пропустив выпад двойника (ах, этот свистящий ржавчиной воздух!), обогнуть балку с противоположной стороны. Да, кинжал ждал его, но Фьольвир безропотно принял его в подставленную ладонь и сжал пальцы на изогнутом рожке гарды, сцепляя их с кистью противника. Увлекая чужую руку энергией, тяжестью тела, он с хрустом вывернул ее и, переступив, с силой вонзил в подставленную спину локоть руки с мечом.
Балка не дала двойнику упасть, но удар об нее на короткий миг, кажется, вышиб из него дух. Фьольвир добавил коленом в поясницу и под звяк меча, выпавшего из ослабшей руки двойника, отступил к лестнице.
‒ Все, ‒ сказал он, ‒ хватит.
‒ Как ‒ хватит?
Двойник, согнувшись, посипел, покашлял и не с первой попытки подобрал оружие. Выпрямившись, он замотал головой.
‒ Нет-нет, Фьоли, так не пойдет! ‒ Рука с кинжалом висела у него, как мертвая. ‒ До конца!
‒ У меня нет времени, ‒ сказал Фьольвир, ставя ногу на ступеньку. ‒ Я же тебе сразу сказал, что ты стал слабее.
‒ А ключ?
‒ Этот?
Фьольвир вскинул зажатую в пальцах веревку. На изгибе едва покачивалась жестяная пластинка, до того висевшая у двойника.
‒ Эй!
Двойник, зажав меч под мышкой, ощупал шею и грудь. Глаза его расширились от изумления.
‒ Вор!
Он двинулся к Фьольвиру. Тот поднялся еще на одну ступеньку.
‒ Давай позже, а? Я спасу мир…
‒ Вор!
Двойник поднял меч.
‒ Да войца-пекка!
Фьольвир наклоном ушел от неуклюжего удара, пришедшегося в пустоту, и опрокинул атакующего плечом. Двойник рухнул прямо в квадрат слепящего солнечного света. Фьольвир насел, прижал руку.
‒ Пойми ты, ‒ зашипел он сквозь зубы, ‒ я же герой. Герой. Мне не тебя, не себя, мне мир спасать надо. А ты заладил…
‒ Потому что неправильно… ‒ выдохнул двойник.
‒ Что неправильно?
‒ Поединок. Должен быть поединок.
‒ А это что у нас? ‒ удивился Фьольвир. Он ткнул кулаком в глаз двойнику. ‒ Это что? Чувствуешь?
Двойник зажмурился.
‒ До смерти. Ты можешь взять ключ только с трупа.
‒ Нет правил, нет! ‒ заорал Фьольвир ему в лицо. ‒ Богов нет! Ничего нет! За что ты цепляешься? За пустоту?
‒ Может, это не я, может, это ты цепляешься, ‒ сказал двойник.
‒ Да, я помню, ‒ кивнул Фьольвир, ‒ ты тоже у меня в голове. Прекрасно! Вот и лежи! Лежи.
Он подхватил баккель и встал.
‒ Я…
‒ Лежи, ради всех богов.
Когда Фьольвир, вновь вооружившись топором, поднялся по ступенькам, двойник все же с шипением сел, оттолкнул меч и уместил на коленях вывернутую руку.
‒ Но как же без убийства? Как? ‒ выкрикнул он в сторону залитой солнечным светом лестницы.
Голос его был полон звенящей обиды.
Глава 13
Два следующих яруса были пусты. Ни Мтага, ни следов, ни отблеска тонкого пути. Лишь серые горки песка и копоть на стенах. В конце последнего яруса короткая вертикальная лестница приглашала на вершину башни. Делать было нечего. Хоть деревянные перекладины и опасно похрустывали под ступнями и ладонями, Фьольвир выбрался наверх, под палящее солнце, и огляделся.
Смотровая площадка была усыпана черепками, железом и рассохшимися деталями самострелов. Между зубцами провисали цепи. В углу лежал скелет, завернутый в полотно. Солнце и песок выбелили кости. Укрыться на площадке было негде.
Пусто.
Фьольвир потоптался в растерянности.
Неужели Мтаг наврал? Он обошел площадку кругом, заглядывая за зубцы. Башня возвышалась одиноким монолитом среди серых песчаных волн. Сколько хватало глаз, всюду была пустыня. Холмы и их короткие тени разбегались по сторонам света ‒ на юг, на восток, на север и запад. Не имелось даже намека на постройки, горы или растительность вдалеке. Разглядеть чьи-либо следы с высоты у Фьольвира тоже не получилось, как он ни старался. Не было следов.
Чего уж говорить, он даже собственные следы не нашел! То ли солнце мешало, слепя, то ли песок коварно осыпался и скрыл лунки, оставленные его босыми ногами. Фьольвир походил, раскидывая черепки, безотчетнио скинул вниз несколько железок и сел рядом со скелетом.
‒ Привет, ‒сказал он.
Скелет не ответил. Фьольвир понимающе кивнул.
‒ Тоже искал тонкий путь или какой-нибудь выход? ‒ спросил он, прислоняясь спиной к зубцу. ‒ Не возражаешь, если я буду следующим? У меня, видишь ли, и ключ есть, но куда отсюда идти… Вниз что ли, головой в песок? Не думаю. Вряд ли. Унномтюр, наверное, знает ответ, но он вроде как мне мерещился. Такие дела, войца-пекка.
Фьольвир вздохнул.
‒ Вообще, ‒ сказал он скелету, ‒ со стороны богов и того же Унномтюра, если он их посланник, настоящее свинство оставлять героя без присмотра. Спаси мир, говорят, ай, мы томимся, изначальная тьма вот-вот все пожрет. Иди, говорят, а лучше беги, прими какие-никакие героические способности и поторопись спасать сущее. И приводят сюда.
Фьольвир обвел смотровую площадку жестом.
‒ Место, конечно, замечательное. Я в таких местах еще не был. Солнце дурное. Воды нет. Песок. Песка много. Внизу, кстати, скажу тебе по секрету, ‒ он по-дружески толкнул скелет локтем, ‒ обитается мой двойник. Но, возможно, он тоже лишь в моей голове. Или все же внизу. У тебя-то двойник был?
Скелет от повторного толчка качнулся, стукнул кистью об пол.
‒ Понятно, ‒ кивнул Фьольвир, ‒ не хочешь говорить. Но я здесь, похоже, надолго, и нам как-то придется уживаться между собой. Ты, как я понял, молчун. Я такой же, но что-то меня сегодня… Через день или через два, поверь, я сам не захочу ни с кем разговаривать. Солнце еще это…
Он из-под ладони взглянул на слепящий диск, повисший в зените. Собирается двигаться или нет? Пора бы уже. Дышать становилось все труднее. Фьольвир взболтнул воду в баккеле.
‒ Эй! ‒ обратился он к скелету. ‒ Хочешь пить? У меня ‒ на два глотка. Один ‒ твой. Если хочешь, конечно.
Скелет предложение проигнорировал. Даже череп, высунувшийся из худого полотна, обиженно отвернул.
‒ Ну и дурак, ‒ сказал ему Фьольвир. ‒ Последняя в здешних местах вода.
Он сковырнул пробку с горлышка баккеля. Вода пролилась на подставленный язык тонкой струйкой. Глоток, другой, все. Фьольвир впустую дернул горлом. Последняя капля упала из баккеля, скрылась в бороде.
‒ М-да, ‒ вздохнул Фьольвир.
Он встал и снова прошелся по площадке, вымеряя пространство медленными шагами.
‒ Унномтюр!
Можно, конечно, было спуститься вниз, но почему-то подумалось, что это будет сродни поражению. Что там внизу? Темнота и он сам. Не лучшая компания. Еще Мтаг, наверное, уже мертвый. Увы, от околевшего макафика компания не становилась приятней. С ключом, без ключа…
‒ Унномтюр!
Фьольвир закашлялся в конце, склонился, выгоняя из глаз марево, и подполз обратно к скелету. Баккель под перебор коленей стучал о камни.
‒ Слушай! ‒ Фьольвир тронул выбеленные кости. ‒ А если Мтага убил здешний Мтаг? Что тогда? Пойдет этот Мтаг-двойник со шкатулкой к изначальной тьме? У них как бы одно желание на двоих. Тут вопросов нет. Но не понятно. Я бы, получается, никуда не пошел. Я ‒ герой, а тот, внизу, который мерещится…