Наверное, это потому, что все это время я думала, что он больше не является частью моей жизни.
Его темный взгляд падает на Яна, который отступил назад, но все еще встречает торжественное выражение лица Адриана улыбкой.
— Не ревнуй, Босс. Это не моя вина, что я очарователен.
— Мы увидим, насколько ты очарователен на самом деле, когда тебя похоронят лицом вниз на глубине шести футов.
Ян похлопал его по плечу.
— Мы с тобой оба знаем, что этого не случится, пока Лия жива. Увидимся позже, Босс.
Он выходит из дома бесстрастной походкой, совершенно не обращая внимания на смертельный взгляд Адриана. Я не могу сдержать улыбку, которая появляется на моих губах. Отношения Адриана и Яна никогда не изменятся.
Должна признать, что это забавно. Ян не может не провоцировать его, а Адриан настолько закрыт, что каждый раз охотно поддается на это.
— Этот ублюдок встретит своего создателя сегодня вечером. И перестань улыбаться, Леночка.
Мое сердце бешено колотится, как и каждый раз, когда он называет меня этим прозвищем. Мои пальцы разглаживают складки на его черной рубашке, и я прижимаю ладонь к пульсирующим мышцам его твердой груди.
Грудь, которая служит мне и подушкой, и якорем. Грудь, через которую я могу слушать биение его сердца.
Я знаю его так давно, а он все еще заставляет мой желудок вздрагивать при виде его. Он по-прежнему самый опасно красивый мужчина на свете.
Я качаю головой.
— Ты ведешь себя неразумно.
— Ты так улыбалась Яну? С сияющими глазами и сияющим лицом?
— Адриан!
— Что?
Я издаю вздох.
— Иногда ты просто невозможен.
— Только иногда?
— Наверное. — Я смотрю на его несправедливо красивое лицо — на резкие черты, жесткие линии, густые брови и темно-серые глаза.
Лицо настолько закрытое, что раньше оно пугало меня, но вскоре стало моим убежищем.
Этот человек — одновременно и моя беда, и мое спасение.
Его брови опускаются, когда он накрывает мое лицо своей большой ладонью. Меня всегда поражает, как такой жесткий человек, как он, смягчается рядом со мной и нашими детьми.
Если бы кто-нибудь пришел к молодой мне и сказал, что Адриан будет семейным человеком, я бы рассмеялась ему в лицо.
Но я убедилась, каким преданным он может быть. Да, он важный человек в своей организации, но ничто и никто не приходит к нему на помощь.
— Что-то случилось, Леночка?
Мне требуется все, чтобы не сломаться здесь и сейчас. Как он может быть настолько настроен на мое душевное состояние? Иногда даже больше, чем я сама.
— Дети уехали. — Задыхаюсь я.
— Коля сказал мне. Хочешь, я прикажу пилоту вернуть их?
Это именно то, чего я хочу, но я бы действовала опираясь на паранойю, как сказал Ян, поэтому я качаю головой.
— Я думаю, у нас есть проблема посерьезнее.
— Какая?
— Анни... у нашей дочери есть парень.
Его выражение лица темнеет.
— Джереми сообщил мне об этом и упомянул, что ему нельзя доверять. Я сказал ему держать их порознь, пока я не выясню, что за ублюдок думает, что может встречаться с моей дочерью.
— Тебе не нужно. Я видела его фото на ее телефоне, и у него... у него знакомые глаза.
— Знакомые глаза?
— Глаза Ричарда Грина. Не цвет, а взгляд.
Он замирает, его мышцы напрягаются от моей хватки.
— Что ты только что сказала?
— Ричард, Адриан. Я думаю... нет, я уверена, что он как-то связан с ним, возможно, его сын. Я думала, что мы покончили с этим кошмаром, но как получилось... как получилось, что он снова здесь? Как этот кошмар может быть развязан на этот раз на Анни? Она такая милая и невинная и не заслуживает того, чтобы страдать за наши грехи. Она была опустошена и совершенно разочарована во мне, когда я сказала ей прекратить с ним встречаться. Что если... что если уже слишком поздно, чтобы остановить это?
Адриан обхватывает мое плечо и наполовину несет меня к дивану, где мы садимся.
Его рука медленно, успокаивающе гладит мое плечо, а другая рука вытирает слезы на моем лице.
— Дыши, Леночка, дыши...
Я впиваюсь пальцами в его рубашку и смотрю на него затуманенными глазами.
— Нас наказывают? Так вот почему Анни влюбилась именно в него?
— Наказывать не за что. Ричард был подонком, заслуживающим смерти, и мы ни при каких обстоятельствах не будем переводить вину на себя.
— А как насчет Анни? Я сказала ей, что буду поддерживать ее и любые ее отношения, но я выдернула ковер из-под ее ног при первом же испытании.
— Я поговорю с ней. Она поймет.
— Нет. — Я отстраняюсь от него. — Ты просто скажешь ей, что если она не будет держаться от него подальше, ты причинишь ему боль.