— И это будет правильно.
— Нет, Адриан. Она просто влюбится в него еще больше. В данный момент любое принуждение с нашей стороны только подтолкнет ее в его объятия и испортит наши с ней отношения.
Я вздыхаю.
— Я не знаю, когда она выросла настолько, что даже знает, что такое любовь.
— Позволь мне поговорить с ублюдком, который посмел прикоснуться к моей маленькой дочери, и мы это выясним.
— Ты имеешь в виду, позволить твоим кулакам поговорить с его лицом?
— Единственный подходящий язык в данных обстоятельствах.
— Адриан, нет. Я поговорю с ней. У нас будет разговор, который мы должны были провести вчера вечером, когда я увидела ту фотографию. Она заслуживает правды.
Его темные глаза смотрят на меня с такой заботой, что я тону в них.
— С тобой все будет хорошо?
— Нет, но я сделаю это для Анни.
— Не питай никаких иллюзий. Она не будет счастлива.
— Но она поймет. Наша дочь так выросла. Она больше не тот замкнутый ребенок, который следовал вашим с Джереми приказам, как святым писаниям. Она повзрослела и стала маленькой заводилой.
— Мне это не нравится. — Ворчит мой муж.
Конечно, не нравится. Адриан всегда был чрезмерно заботливым, поэтому ему не нравится знать, что у его малышки растут крылья, которые она будет использовать, чтобы покинуть его.
Но я горжусь тем, как далеко она продвинулась, и тем, как она превратилась в себя настоящую. Что-то подсказывает мне, что изменения в ее личности произошли из-за этого Крейтона.
Анника всегда хотела расправить крылья, но что-то сдерживало ее; было ли это опасение или страх, я не знаю. Но в чем я уверена, так это в том, что она наконец-то смогла жить так, как хотела, а не так, как предполагает ее фамилия.
Адриан переплетает мои пальцы со своими.
— Я буду рядом.
Мое сердцебиение замедляется до спокойного ритма, когда я достаю телефон и отправляю FaceTime своей дочери.
Она берет трубку через несколько гудков, прижавшись к тому, что кажется сиденьем в самолете, с маской на лице, надвинутой на волосы.
Анника всегда была жизнью нашего дома. Солнечным светом, шутницей, ярким светом, которого все мы с нетерпением ждали.
Она — маленькая девочка Адриана, поэтому он упорно отказывается признать, что она уже выросла, свет для теней Джереми и девушка за тщательно скрываемым сердцем Оглы
Этот ребенок, который уже не ребенок, держит всех нас в тисках с момента своего рождения.
Поэтому видеть ее осунувшееся выражение и измученное личико сжимает мое сердце. Она даже не надела одно из своих красивых фиолетовых платьев и вместо него надела безразмерную толстовку и джинсы.
— Мы еще не прилетели, мама. Я напишу, когда мы прилетим.
— Анни, подожди. — Я сглотнула. — Я хотела поговорить с тобой.
— Если речь идет о том, чтобы держаться подальше от Крея, то ты можешь просто забыть об этом. Мне уже исполнилось восемнадцать, и мне не нужно ничье одобрение, чтобы встречаться с тем, кто мне нравится. Я люблю тебя и папу, но я не позволю тебе забрать единственное, что у меня есть.
Адриан пытается взять телефон, но я держу его на расстоянии вытянутой руки, чтобы в кадре была только я, затем сглаживаю голос.
— Могу я рассказать тебе историю?
Она пожимает плечом.
— Если хочешь.
— Помнишь, я рассказывала тебе, что давным-давно я страдала психически? — мой голос задыхается, и Адриан сжимает мои пальцы.
Знание того, что он здесь, придает мне мужества, чтобы вытолкнуть демонов из моего прошлого.
На осторожный кивок Анни я продолжаю:
— Все было гораздо хуже, чем ты можешь себе представить. Я была бесцельной, создала пропасть между мной, твоим отцом и твоим братом и пережила самое адское время в своей жизни. У всех бывают моменты, когда они достигают дна, и это время было моим. Как будто этого было недостаточно, одна из властных фигур, которая должна была защищать меня и людей, подобных мне, использовал мои обстоятельства, чтобы... попытаться совершить сексуальное насилие надо мной, как он делал это с несколькими другими до меня.
Анника задыхается, ее глаза блестят от непролитых слез.
— Этого не было. — Пролепетала я. — Я не позволила ему.
— О. Слава Богу. — Она испустила вздох. — Где был папа в то время?
— Он... убил его.
— Фух. Отлично.
— Ты смирилась с этим? Я думала, тебе не нравится, когда твой папа причиняет боль людям.
— Это нормально, если он очищает мир от подонков вроде того, который пытался напасть на тебя и других.