— Отпусти ее! — она царапает его руку, ее голос вялый.
Я касаюсь его руки и качаю головой. Как бы мне ни было больно и хотелось плакать, я этого не делаю.
Джереми неохотно отпускает ее, но Ава не ждёт, прежде чем снова наброситься на меня.
На этот раз со слезами на глазах.
— Мы доверяли тебе! Мы позволили тебе стать нашей сестрой, но ты... ты посмела выстрелить в Крея... Как ты могла сделать это, когда он так заботился о тебе? Кто ты такая, чтобы красть его у нас?
Мой брат пытается заслонить меня, но я делаю шаг вперед и позволяю ей ударить меня. Я не пытаюсь оставаться сильной. Я не могу. Чем сильнее она плачет и бьет, тем больше я даю волю слезам.
— Ава... — Сесили пытается оттащить ее от меня. — Если тетя Эльза или дядя Эйден увидят, мы окажемся в полном дерьме.
— Мне все равно! — кричит она. — Я думала, что эта сучка сделает Крея счастливым, и Бог знает, что ему было нужно, но она отправила его в могилу!
— Я не хотела... Мне так жаль... — шепчу я между всхлипами. — Я только... я только думала о спасении брата. Клянусь, я не хотела причинить ему боль. Клянусь...
— Уходи. — рычит Ава, ее лицо раскраснелось, на щеках выступили слезы. — Единственная причина, по которой мы не сообщили об этом в полицию, заключается в том, что Лэндон оставляет выбор в руках Крейтона, когда тот проснется, и никто из нас не хочет расстраивать тетю Эльзу еще больше, поэтому мы сказали, что это было ограбление. Но я клянусь, Анника, если с Крейтом что-то случится, я полечу в Штаты и лично убью тебя.
— Нет, если ты умрешь по дороге. — Говорит Джереми бесстрастным голосом.
Ава продолжает смотреть на меня, но Сесили смотрит на моего брата.
— Я предлагаю тебе взять ее и уйти.
— А я предлагаю тебе заткнуться нахрен. — Говорит он с вызывающим холодок спокойствием.
Сесили выдерживает еще один удар его сурового взгляда, а затем оттаскивает Аву.
— Пойдем.
— Никогда больше не показывайся нам на глаза. — Шепчет Ава. — Убийца.
А потом они исчезают, оставляя меня с подавленным всхлипом и такой глубокой болью, что я просто хочу... покончить со всем этим.
Глава 30
Эйден
— Милая?
Эльза не слышит меня. Ее взгляд прикован к неподвижному телу нашего младшего сына через окно.
Его подключили к аппаратам уже два дня назад, и до сих пор нет никаких признаков того, что он возвращается к жизни.
Этот факт напрягает Эльзу и постепенно лишает ее того света, который я всегда любил в ней.
Тот самый свет, который Крейтон зажег в ней в тот момент, когда появился в нашей жизни.
Теперь он медленно, но верно высасывает его.
— Эльза. — Снова зову я, на этот раз более настойчиво.
Моя жена наконец-то переключает свое внимание с окна на меня. Ее красивые длинные волосы потеряли свой блеск за сорок восемь часов, ее лицо бледное, а темные круги тускнеют в ее обычно электрически-голубых глазах.
Теперь они безжизненны, как и вся она.
Я совершу убийство, прежде чем позволю чему-либо лишить мою жену источника жизни. В данный момент это Крейтон.
— Тебе нужно вернуться в отель и отдохнуть. — Удивительно, как спокойно и собранным звучит мой голос, учитывая обстоятельства.
— Нет, я в порядке.
— Ты выглядишь ужасно измотанной. — Я хватаю ее за запястье и сжимаю челюсть. — И твой пульс ослаб.
Она отдергивает свою руку от моей незаметно, но с достаточной силой, чтобы все мое тело напряглось.
— В нашего сына стреляли, и он отказывается просыпаться. Вся моя жизнь сейчас в полном хаосе, поэтому пульс — последнее, о чем я думаю.
— Это первое, о чем я думаю. — Я обхватываю ее рукой за талию и прижимаю к себе. — И что я говорил о том, чтобы отстраниться от меня, милая?
На ее измученном лице появляются морщины.
— Эйден...
— Что, блядь, я сказал?
Она испустила долгий вздох.
— Что мы можем злиться друг на друга, пока ты прикасаешься ко мне.
— Именно так. Так что не пытайся повторить этот трюк, иначе у нас будут проблемы.
— У нас уже есть проблема. — Ее голос становится хрупким, и она дрожит в моих руках, когда она снова смотрит в окно. — Что мы будем делать, если он не проснется?
— Он Крейтон, милая. Тот самый Крейтон, который выполз из этого кишащего газом дома, потому что отказался от конца, который выбрала для него его чудовищная родная мать. Это мальчик, который принял нас всем сердцем и назвал нас мамой и папой в течение первого месяца после того, как переехал жить к нам. Он выбрал нас как семью, и мы должны верить, что он будет выбирать нас и дальше.