Вначале он все еще ненавидел меня за то, что я причинила боль его двоюродному брату, но я думаю, что вскоре он забыл об этом.
Хотя мы больше не говорим о Крейтоне. Странно спрашивать о нем, зная, что он и все его окружение ненавидят меня.
Я ожидала, что он будет преследовать меня за то, что я стреляла в него. Черт, заявить на меня в полицию было бы его идеальной местью моей семье. Конечно, папа не позволил бы никому арестовать меня, но это был вполне приемлемый вариант, на который он мог бы пойти.
Поэтому представьте мое удивление, когда Реми сказал, что Крейтон сказал полиции, что это был анонимный человек, который ограбил и застрелил его.
Я не могла перестать плакать той ночью. Наполовину потому, что он действительно защитил меня после того, как я чуть не убила его. Наполовину из-за того, что он больше не хочет иметь со мной ничего общего.
Что между нами действительно все кончено.
Иногда я думаю, что это к лучшему. Часто я застреваю в петле, которую сама же и создала, и не могу найти выход.
Первая фотография, которая появляется в моей ленте, — это Реми, обнимающая за плечи Крейтона с пустым лицом.
«Кузен, лучший друг, отпрыск — называйте как хотите. Этот наглый ублюдок остался со мной на всю жизнь.»
Мои пальцы дрожат, когда я увеличиваю изображение Крейтона. Он выглядит хорошо — его лицо вечно красивое, безмолвно лихое. Его глаза остаются невозмутимыми, хотя и немного безжизненными, а пряди его теперь уже более длинных волос целуют лоб.
Иногда я не могу поверить, что он выздоровел и чувствует себя хорошо. Я не могу поверить, что жизнь вернулась на его лицо, стирая бледность.
Иногда я вспоминаю ту его версию, которую видела в больнице, или все то красное, в чем он утонул, и задыхаюсь от собственного дыхания.
Но теперь он в безопасности.
В полной безопасности.
Это единственное, чего я желала с самого начала, так почему я не могу просто отпустить?
Почему я жажду малейшего обновления или малейшего взгляда на него?
Я должна была уже двигаться дальше. Время должно было заставить меня забыть, как сказал папа, так почему же происходит прямо противоположное?
На мои вопросы нет ответов, сколько бы я их ни задавала.
Более того, они становятся сложнее, чем больше я их задаю.
Я нажимаю на профиль Реми и пролистываю другие сообщения.
Крейтон недавно вернулся в университет, то есть около недели назад, и Реми ежедневно публикует селфи с ним или застает его на заднем плане.
Я нажимаю на групповую фотографию, а затем перехожу к профилю Илая через нее.
Он отписался от меня и удалил меня как подписчика, но, по крайней мере, он не заблокировал меня.
Меня пронзает дрожь, когда я вижу последнюю фотографию, которую он опубликовал. Илай и Крейтон стоят полуобнаженные, их груди блестят от влаги, а волосы влажные.
Часть груди Крейтона, куда попала пуля, закрыта повязкой, и мне требуется все, чтобы не подавиться рыданиями.
«День сауны, спонсором которой выступил я, поскольку слышал, что это полезно для восстановления. С возвращением, братишка #BrothersTime #SleepingBeautyChroniclesResumingSoon»
Я делаю скриншот фотографии, обрезаю Илая и добавляю его в коллекцию, которую храню на телефоне.
Затем я засыпаю, глядя на них со слезами на глазах.
На следующий день я готова стать волонтёром.
— Тебе не обязательно ходить туда постоянно, Анни, — говорит мне мама, когда мы выходим из дома.
— Я не против
Я проверяю свою сумку и убеждаюсь, что мой телефон там.
Она сжимает меня за плечо и как бы заставляет смотреть на нее.
— Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, я в порядке
— Ты уверена?
—Да
— Хорошо. Как насчет того, чтобы устроить девичник позже, а потом я буду спать рядом с тобой?
Первые несколько ночей после моего возвращения домой мама обнимала меня на ночь. Она не говорила мне об этом, но я поняла, что она до смерти боится, что я сделаю что-нибудь, чтобы навредить себе.
Не буду врать, у меня действительно были такие мысли, особенно после того, как мне постоянно снились кошмары обо всем красном, что окружало Крейтона. Но этот страх ослабевал по мере того, как я получала все новые сведения о том, как хорошо он себя чувствует.
— Пожалуйста, не надо, иначе папа возненавидит меня за то, что я осмелилась занять его место.
Она улыбается и гладит меня по волосам.
— Позволь мне беспокоиться о твоем отце. Если захочешь, чтобы я составила тебе компанию, дай мне знать.