Наслаждение накатывает на меня волнами, начиная с того места, где мы соединены, где он мучает мой клитор, и распространяется по всему телу. Грубое скольжение моих твердых сосков по коже усиливает его до извержения.
Тот факт, что его хватка на моем затылке не позволяет мне бороться с этим, даже если бы я хотела, добавляет ощущение животного удовольствия.
— Скажи мне, что ты останешься, — он ворчит у меня за спиной, и шлепки плоти о плоть эхом отдаются в воздухе.
Каждый удар по рубцам на моей заднице заставляет меня капать в его руку.
Каждый вдох наполнен запахом его, меня и секса.
Нас.
Тем не менее, я медленно качаю головой, насколько позволяет его рука, и Крейтон шлепает меня по клитору.
Удар настолько неожиданный, что я кончаю в длинном потоке... святое дерьмо.
Мои глаза расширяются. Пожалуйста, не говорите мне, что я описалась.
Крейтон приходит в ярость от влаги, которая льется из меня, и всаживает в меня со звериной силой.
Я закрываю глаза и гонюсь за своим оргазмом, раскачивая бедрами и подстраиваясь под его ритм.
Он кончает глубоко внутри меня с рычанием:
— Моя.
Но, похоже, он еще не закончил. После того, как он выходит, он покрывает мою задницу и бедра своей спермой, как будто он пометил меня для всеобщего обозрения. Когда он наконец отпускает мой затылок, я не поворачиваюсь, а остаюсь в том же положении. На самом деле, мне хочется, чтобы мир открылся и проглотить меня.
— Анника?
Я зарываюсь лицом в диван, мой голос звучит приглушенно.
— Оставь меня в покое.
— Посмотри на меня.
Я качаю головой на диване, пытаясь игнорировать процесс того, как мое сердце сжимается и умирает.
— Я не буду повторяться в другой раз. Посмотри на меня.
Я медленно делаю это, стыд и слезы застилают глаза.
— Неужели ты не можешь просто оставить меня в покое и что бы я приняла тот факт, что я описалась?
Он хмурится.
— О чем ты говоришь?
— Только что, когда ты... Дай мне минутку. — Медленная улыбка приподнимает его губы, и он выглядит так великолепно, что мне хочется дать ему пощечину.
— Чему ты улыбаешься?
— Ты не писала, ты кончила, и это было самое горячее, что я когда-либо видел.
Мои щеки пылают.
— О.
Услышав, как он назвал меня самой горячей штучкой, которую он когда-либо видел, я хочу сделать это снова и снова. Но, возможно, это происходит только при сильном оргазме.
Когда он поднимает меня на руки, из меня вырывается слабый вздох.
— А теперь давай примем душ, чтобы я мог снова тебя трахнуть.
— Но мне так больно.
— Но не твоей киске.
Я выпускаю длинный вдох, когда его большие шаги преодолевают все расстояние до лестницы. Несмотря на мирный момент, что-то все еще беспокоит меня.
— Я серьезно, Крейтон. Я не останусь.
Его челюсть сжимается, но вскоре он меняет черты лица.
— Я сумею убедить тебя в обратном.
Мое тело прижимается к его телу.
— Я тоже думала, что смогу это сделать, с тех пор, как мы приехали сюда. Я думала, что смогу убедить тебя оставить прошлое в прошлом, но это невозможно, не так ли? Разве мы оба не обманываем себя в этот момент?
— Заткнись.
Это одно слово. Всего одно слово, но в нем столько силы, что я дрожу в его объятиях.
— Пожалуйста...
Я прижимаюсь к его щеке, целую его висок, его неземные глаза, его прямой нос, полные губы, все, что только может найти мой рот.
— Пожалуйста, отпусти свою обиду, Крейтон. Сделай это для себя. Отпусти того маленького ребенка и перестань быть в ловушке прошлого.
Он ничего не говорит, даже не замечает меня, и мне хочется плакать. Потому что я знаю, просто знаю, что мне не удалось его переубедить, и теперь мы просто идем по пути саморазрушения.
— Я ненавижу тебя прямо сейчас, — бормочу я.
— Мне плевать.
— Я бы хотела никогда не любить тебя. Хотела бы я повернуть время вспять и не влюбляться в тебя.
На его губах играет жестокая ухмылка.
— Но ты не можешь. Ты любишь меня, Анника. Ты никогда не переставала этого делать.
— Это может быть правдой, но я найду способ прекратить.
Я позволила своим рукам упасть на колени.
— Я никогда не полюблю мужчину, который хочет навредить моей семье.
Глава 38
Крейтон
Анника закрылась от меня с тех пор, как я трахал ее на диване. С моей рукой вокруг ее затылка и моим членом, разрывающим ее задницу.
Это было два дня назад.
Два дня постоянного молчания и поникших плеч.