Третья фотография — та, на которую я смотрю сейчас и которая заставляет меня с трудом дышать, — размещена им совсем недавно.
Перед боем я как бы проскользнула в раздевалку для последней попытки отговорить его от поединка против Джереми.
Большая ошибка.
Он не только смотрел на меня как голодный хищник, но и источал дикий адреналин.
Излишне говорить, что у меня не было ни единого шанса.
Крейтон оттрахал меня до бесчувствия, прижав к скамейке, мою киску, а затем задницу, пока он кусал мое горло и шлепал меня.
У меня пульсирует сердце, а рубцы на заднице жгут при воспоминании об этом. Я должна чувствовать себя ненормальной из-за того, что получаю от боли столько удовольствия, но я научилась принимать это в себе и в нас.
Я научилась признавать то, что делает нас такими, какие мы есть, потому что я понимаю, как нам повезло, что мы настолько совместимы, несмотря на то, что у нас такие разные характеры.
Как в головоломке, хорошие и плохие части идеально подходят друг другу.
На фотографии, которую он разместил, он целует меня в шею, вскоре после того, как мы закончили. Мои глаза закрыты, а его — открыты, он смотрит в камеру с леденящим душу собственничеством.
«Напоминание: Она моя.»
По мне пробегает мурашка и танцует у основания позвоночника.
Он просто невозможен.
Но фотография мне все равно нравится. Что? Я тоже хочу, чтобы она была у меня в галерии. В следующий раз, когда я поймаю девушку, флиртующую с ним, перешлю ее на его аккаунт в Instagram.
Который он сделал для меня.
Без шуток, на днях он сказал:
— Ты же говорила, что отпишешься от всех парней, если я заведу аккаунт в Instagram? Сделай это.
Я напомнила ему, что сказала, что он должен иметь социальные сети, чтобы следить за мной, а не для того, чтобы отрезать меня от мира, но он не хочет этого.
В любом случае, я собираюсь отправить это Гарри и его постоянно растущему фан-клубу, когда он будет насмехаться надо мной.
— Неужели ты не можешь это прекратить?
Очень знакомый голос доносится из нескольких рядов впереди. Я позволяю своему телефону скользнуть в карман платья и пробираюсь вдоль машин.
Сесили стоит в тени, ее серебристые волосы развеваются на ветру, она крепко сжимает телефон.
Странно, но на ней простая черная футболка без кавычек.
— Ты не понимаешь. Я просто не могу этого сделать, — шепчет она дрожащим голосом, и мне хочется протянуть руку и обнять ее.
Она уже давно расстроена, и даже Глин на днях выразила свое беспокойство по этому поводу.
Должно быть, я шумела, пытаясь приблизиться к ней, потому что она смотрит на меня взглядом оленя, пойманного в свете фар, прежде чем отнять телефон от уха и положить трубку тому, с кем она разговаривала.
— Анника? — ее тон холодный, немного неправильный, как будто это не та Сесили, которую я знаю. — Что ты здесь делаешь?
— Эм, я вроде как не могла смотреть, как мой брат и мой парень дерутся. Тем более, что они в обиде. — Я процитировала последнее слово.
— О, я понимаю. — Ее голос смягчается.
Я медленно подхожу к ней, боясь, что любое резкое движение заставит ее отпрянуть.
— Ты в порядке, Сес?
Она молча кивает.
Хотя Джереми стал невыносим с тех пор, как узнал, что Сесили помогла Крейтону похитить меня, я не держу на нее зла.
Во-первых, она не знала и действительно думала, что он только хотел поговорить со мной, прежде чем ее выбросили из самолета.
Во-вторых, она и так достаточно натерпелась от Джереми. Я знаю, каким суровым может быть мой брат, и ему никогда не нравилась Сесилия.
Это взаимно, но все же.
И иногда я замечаю, что они смотрят друг на друга так, что мне сложно понять, о чем идет речь.
— Я всегда здесь, если ты захочешь поговорить, — тихо говорю я ей. — Даже если это касается Джера.
Заметная дрожь проходит по ее конечностям, и она пристально смотрит на меня, словно пытаясь понять, стоит ли мне доверять.
Я думаю, она решает, что может, потому что делает шаг вперед.
— Анни, ты не должна никому об этом рассказывать.
— Скрещу сердце и надеюсь умереть.
Она резко вдохнула, ее глаза метнулись в сторону.
— Я совершила ужасную ошибку и не знаю, как ее исправить.
Я впервые вижу ее такой потерянной, такой испуганной. Сесили всегда была самой уверенной в себе, напористой, с головой уходящей в проблему.
Но она выглядит такой растерянной, что мне хочется ее обнять.
— В чем дело? Скажи мне, и я, возможно, смогу помочь.
— Это...
Ее слова обрываются, когда я чувствую дыхание позади меня, а затем мои ноздри наполняются его характерным запахом, смешанным с адреналином и потом.