Я вижу с ними Гарета и Киллиана, но ни Джереми, ни Николая не видно.
Ужас другого рода проникает в мою кровь, когда я бросаюсь к двери.
Мои босые ноги скользят по воде, залившей пол, и я наступаю на что-то, но не обращаю на это внимания. Как только я оказываюсь за дверью, меня обдаёт жаром. В темном коридоре так много дыма, что невозможно ни видеть, ни нормально дышать.
Я прижимаю руку к носу и рту и вдыхаю через них токсичный воздух.
Комната моего брата находится по другую сторону этого дыма, но я не уверена, что смогу найти ее в этом аду.
Как будто пламя поглотило все вокруг.
— Анника, спускайся!
Мой позвоночник дергается от громкого голоса. Когда я поворачиваюсь к лестнице, я вижу полуголого Николая, держащего шланг.
— Где Джереми? — кричу я в ответ.
— Мы его не видели. Ты пока выходи. Я пойду поищу его.
Нет, нет, нет...
Я бегу в сторону дыма, не обращая внимания на проклятия Николая.
Глаза слезятся от ядовитого воздуха, и я кашляю, хватаясь за стену для равновесия.
Так не пойдет.
Я задираю подол рубашки, наклоняюсь и смачиваю ее водой с пола, затем прижимаю к носу.
Влажный холод дает небольшую передышку, но дым все равно забивает горло. Глаза жжет, и я кашляю до тех пор, пока не начинаю думать, что меня вырвет.
Тем не менее, я продолжаю идти, используя стену для равновесия. Как только я нащупываю дверь, я пытаюсь открыть ее, но она заперта.
Я стучу по ней свободной рукой.
— Джереми!
Мой голос настолько слабый и приглушенный, что я сама едва слышу его.
Поэтому я снова бью по двери, кашляя при этом.
— Джер!
— Аннушка? — его низкий вопрос голос с другой стороны, такой же слабый. — Какого хрена ты здесь делаешь? Убирайся.
— Я пришла за тобой!
— Я в порядке. Уходи.
Я продолжаю кашлять, так как голова кружится.
— Если ты в порядке, тогда пойдем вместе.
— Убирайся отсюда, Анника. — В его голосе чувствуется напряжение, так похожее на боль.
Мое сердцебиение учащается, когда я задыхаюсь от кашля.
— Открой дверь.
С его и моей стороны раздается еще один кашель, но ответа нет.
— Джер? — мой голос испуган. — Открой...
— Я не могу. — Я едва слышу его низкие слова. — Я в ловушке. Ты должна уйти, Аннушка. Сейчас же.
— Нет, нет. — Я бьюсь плечом о дверь, слезы текут по моим щекам, и они вызваны не только дымом.
Так вот почему он не пришел меня искать, как только начался пожар. Мне показалось странным, что мой слишком заботливый брат не выломал мою дверь и не вытащил меня из сна.
Дело не в том, что он не думал обо мне, а в том, что он не мог прийти мне на помощь.
— Иди!
— Нет! — кричу я в ответ сквозь кашель. — Я не оставлю тебя умирать.
Мое зрение затуманивается, я качаюсь на ногах, но не перестаю бить в дверь снова и снова. На это уходит вся мои силы, но это ничего не дает, чтобы сдвинуть эту чертову хреновину.
Тогда я со всей силы бью по ручке и бросаюсь на нее снова и снова.
— Аннушка... уходи... пожалуйста...
— Заткнись. — Я всхлипываю сквозь кашель, пока пинаю, бью и бью по ручке. Мои ноги жжет, рука кричит от боли, а зрение наполнилось слезами, но я отказываюсь сдаваться.
— Если ты останешься... мы оба умрем... —Джереми звучит далеко, почти как будто он в другом царстве.
— Я не оставлю тебя. — Я снова бью по ручке, мои силы иссякают. — Я лучше умру с тобой, чем буду жить, зная, что могла спасти тебя, но не сделала этого.
Я собираю всю свою энергию в последний удар по рукоятке, и она отрывается, падая на землю.
Мое сердце прыгает, когда я открываю дверь. Горячая волна жара физически отбрасывает меня назад, и я крепко хватаюсь за ткань. Комната полностью серая, пропахшая дымом. Огонь сожрал северную стену и продвигается вперед с пугающей скоростью.
— Джер?
Нет ответа.
Мой кулак сжимается, и я чувствую, как эмоции забивают мое горло, когда я кашляю.
Я снова зову брата по имени, на этот раз испуганно и все слабее. Меня качает, и я не думаю, что смогу долго стоять на ногах.
В конце концов, он был прав. Может быть, нам суждено умереть сегодня вместе.
Я фыркаю. Джер всегда прав.
Слезы текут по моему лицу, когда я теряю опору, и ткань падает на землю.
— Джер...
Мой бок ударяется о стену нет, — не о стену.
Она теплая, но не такая смертоносная, как пламя. Она удушающая, но не такая смертоносная, как дым.