Крейтон зажимает мне рот рукой. И даже приглушенный голос настолько эротичен, что усиливает всепоглощающее удовольствие.
Боль с наслаждением.
Сочетание, которое может дать мне только Крейтон.
Он продолжает входить в меня все глубже и глубже, пока я почти не теряю сознание. Когда он кончает в меня, мои глаза медленно закрываются, и я зарываюсь лицом в его шею.
Я люблю тебя. Хочу сказать я, но прячу это в темном уголке своего сердца. Тот уголок, который боится подпускать людей слишком близко, потому что мне придется смотреть, как они уходят.
Боюсь, что мои чувства ничего не значат для него и я буду жестоко отвергнута.
Мы остаемся так на некоторое время, вдыхая запах друг друга, пока он внутри меня. Затем мы вытираем друг друга влажными салфетками.
Это занимает у нас больше времени, чем нужно, учитывая то, как тут мало места. Машины не созданы для секса, серьезно.
Шансы убедить его в этом близки к нулю.
Я говорю Крейтону, чтобы он отвез меня к себе домой. Я выгляжу так, будто только что трахалась, и если мы вернемся в паб, все нас просто закидают дерьмом.
Крейтон рад этому, так как он не хотел никуда идти сегодня вечером.
Но вместо того, чтобы ехать в особняк Элиты, он останавливается у продуктового магазина. По пути внутрь я спрашиваю:
— Зачем мы здесь?
— У меня заканчиваются веревки.
— Ничего себе. Романтично.
— Только для тебя. — Он переплетает свои пальцы с моими.
Я не могу не усмехнуться, потому что знаю, что он не из тех, кто лжет.
— Интересно, что подумают твои родители, если узнают о твоих наклонностях. — Говорю я.
— Папа за то, чтобы исследовать себя, так что он не будет против. Мама... лучше, чтобы она не знала.
— Я так понимаю, твой папа открытый человек?
— Самый лучший. Ничто не является слишком неправильным или слишком правильным. Он поощрял меня, Илая и Лэндона добиваться того, чего мы хотели.
— Это звучит круто. Я бы хотела, чтобы мой папа был таким же. Я имею в виду, он классный, просто слишком строгий, я думаю. Как Джереми. Вот почему я хотела найти фальшивого парня, понимаешь. Чтобы отец не выдал меня замуж за первого встречного.
— Этого не случится. Теперь у тебя есть я.
Мое сердце чуть не разорвалось.
— Значит ли это, что ты мой парень?
— Если ты хочешь наклеить этот ярлык.
— Как бы ты меня назвал?
— Моя девочка.
— Мне это нравится. — Я улыбаюсь. — Тогда ты мой мужчина.
— Твой мужчина, да?
— Да, звучит круто и подходит твоему ворчливому характеру. Я с гордостью однажды представлю тебя своей семье. Папа и Джер не будут указывать мне, что делать.
Его ресницы опускаются, когда он смотрит на меня.
— А как насчет твоей мамы? Она такая же, как они?
— Нет. Мама самая милая и постоянно служит мне броней против папы и Джера. Они не могут бросить ей вызов. — Я смеюсь. — Женщины рулят.
— Мне нравится твоя мама. Она похожа на мою.
Я ухмыляюсь.
— Да?
— Маме удалось приручить льва, он же мой отец, и это суперсила. Видишь ли, папа самый безжалостный в нашей семье, не считая дедушки Джонатана и дедушки Агнуса, но если мама нездорова, папа выглядит так, будто готов сжечь весь мир.
— Твоя мама болеет?
— У нее больное сердце. Большую часть времени она — этот шар энергии, способный сделать все, но иногда ее хроническое заболевание дает о себе знать, и папа становится дьяволом. На самом деле ничего серьезного, просто головокружение, и миллион нанятых им врачей даже подтвердили, что это не угрожает ее жизни, но он не понимает этого.
Мое сердце теплеет.
— Это потому, что он любит ее.
— Это больше, чем любовь. Мы с Илаем знаем, что если она умрет, он присоединится к ней, без вопросов.
— Честно говоря, я тоже не могу представить папу без мамы. У них было темное прошлое, свидетелем которого был Джер — это случилось задолго до моего появления, — но они делили каждую сладкую и горькую пилюлю столько, сколько я их знаю. Мне нравится, как горячо они любят друг друга и нас. Иногда я ненавижу то, что я принцесса мафии, по понятным причинам, но я бы ни за что не поменяла своих родителей.
— Такая хорошая девочка, моя Анника.
Я застонала, чувствуя, как мое тело нагревается.
— Ты не можешь называть меня так на людях. Теперь я хочу тебя поцеловать.
— А почему не можешь? — он берет мою руку в свою, притягивая меня к своей груди, а затем его губы находят мои.
Я обхватываю его руками и ногами, практически задушив его, чтобы обрести равновесие.
Поцелуй крадет мое дыхание и все мои мысли. Все, что я могу сделать, это влюбиться в этого мужчину еще сильнее и быстрее.