Лориан промолчал, не придумав, что ответить.
— Дно — это единственное место, куда мы сможем отступить, если Кубус падёт под натиском Атексетов, — сказал Франц негромко, но отчётливо.
— Простите?
— Давайте будем честны с собой, мы не знаем, сколько их прибудет ещё и насколько сильно они успели продвинуться за три тысячелетия с их предыдущего визита. Мы должны быть готовы ко всему — в частности, к поражению. Поэтому нам нужно живое Дно. Нам нужно место, где мы сможем спрятаться, место, способное существовать отдельно от поверхности и без помощи извне.
— Но это же так странно… — Лориан погладил пальцами подбородок. — Зачем заставлять людей жить в изоляции сейчас, чувствовать себя забытыми, страдать без помощи и думать, что с ними обошлись несправедливо? Разве не логичнее с точки зрения Агмаила было бы поддерживать прямой контакт с Дном и посылать туда людей посменно просто для обслуживания систем жизнеобеспечения?
Франц вздохнул.
— Лориан… Так приятно видеть, что за это короткое время вы научились анализировать, поставили речь, стали гораздо уверенней, чем тогда, той ночью в лаборатории Зормильтона. Я искренне горжусь вашими успехами — считайте это моей похвалой. Но не спешите судить, не разобравшись до конца. Именно об этом я говорил вам: увидев часть плана Агмаила, вы можете неверно о нём подумать — а на самом деле он просто поступает так, как от него требует его глубочайшее понимание обстановки. Говорю вам с абсолютной уверенностью — у него есть причины. У него есть цель. Не рискуйте ставить себя выше Бога Разума, тем более, что он намерен однажды посвятить вас в свой план. Доверьтесь мне, Лориан. Давайте же начнём наше первое занятие.
Он видел широкие просторы, поросшие странными низкорослыми растениями. Высоко над ним парили причудливые облака, и мягкий ветер трепал волосы и одежду. Он вдыхал свежий воздух, смотрел вдаль и не видел ничего, кроме бескрайнего океана зелени. Бесконечность вперёд — бесконечность назад — бесконечность повсюду. Не было ни пространства, ни времени, ни сроков, ни рамок: только он, зелёное поле и музыка.
Музыка.
Звучал инструмент, ему незнакомый. Звук его был похож на звук сотен флейт самых разных размеров, мягкий, легчайший. Печальные созвучия складывались в невесомую мелодию, наполнявшую тёплый воздух над полем. Бесконечность вверх — только голубое небо.
Музыка становилась всё громче.
Поле — всё тускней.
Заболела голова.
В приходящем в себя сознании прозвучали слова: «Почему я ещё жив?» И тут же они были сметены яростным запретом, в котором выплеснулась вся ненависть к надоевшему чувству. Возвращались воспоминания, а вслед за ними вернулся и вопрос: «Действительно, почему я жив?» Почему он жив, когда его убили? Музыка стала отчётливей, и стало понятно, что она доносится откуда-то справа.
Персиваль открыл глаза.
Персиваль жив.
Глава 14. "Атексеты"
Примечание к главе
В данной главе пропущено огромное количество логических цепочек, потому что, будучи расписанными, они бы сделали главу нечитаемой. Я надеюсь, что вы уже прошли достаточно, чтобы попытаться понять, как думал каждый из персонажей, чтобы сказать то, что сказал, не задавая промежуточных вопросов. Удачи.
«Почему я ещё жив?»
Персиваль лежал на чём-то твёрдом, смотря в потолок. Где-то далеко вверху сходились тёмно-коричневые арки, в узкие окна меж которыми струился мягкий солнечный свет — а слух ласкала воздушная музыка. Персиваль почувствовал желание мыслить — рефлекторное, доработанное до автоматизма — но не за что было зацепиться. Он словно запустил сознание с нуля, стерев весь «рабочий образ», как называли психологи то воображаемое пространство, где варятся мысли, и единственное, от чего можно было строить рассуждения — само желание думать. А дальше положиться на интуицию, главную движущую силу разума.
«Я желаю думать — думать не о чем — вспомни актуальные проблемы. Обучение Лориана — Лориан — Кубус — должность — пилот — Истребитель — сражения — гибель…»
«Стоп».
Зрение Персиваля прояснилось, а разум сковал жёсткий панцирь силы воли. Конечно — его подбили, он видел свою смерть, он видел, как падает всё быстрее и быстрее навстречу враждебной планете — но сейчас он лежал в неизвестном помещении, слышал музыку и видел свет: что же с ним случилось? И здание — такой дизайн он не видел ни на одной из Граней.
Персиваль решил: надо осмотреться. Не поднимая туловище, он окинул взглядом всё, что мог, повертев головой — привлекать внимание могло быть небезопасно. Он лежал на длинной скамье, и спинка другой такой же закрывала почти весь обзор. Персиваль напряг мускулы и одним резким движением бесшумно очутился на полу, приземлившись на руки.
Музыка не прекращалась, всё так же наполняя воздух небесными звуками тысячи флейт. Свет из окон под высоким потолком померк и погас, но темно не стало — лишь сумрачно. Персиваль почувствовал странную тревогу, но, оценив значение, подавил её — сейчас важнее было понять, что здесь происходит. Прокравшись вдоль скамей, он осторожно выглянул в проход, окинув взглядом всё помещение в поисках возможных врагов. Но…
Лишь одна деталь во всём огромном пространстве двигалась — совсем недалеко, буквально в десяти метрах на скамье без спинки спиной к залу сидел человек. Человек медленно раскачивался в такт музыке, и Персиваль увидел, что в стену, покрытую металлическими трубами, встроены клавиши фортепиано — однако звук совершенно не был струнным, мягкие флейты пели приглушённо, обволакивая своей певучей мелодией.
Разум подсказал Персивалю: опасности нет. И он поднялся на ноги, встал в полный рост, чтобы медленно подойти почти вплотную к этому странному человеку — стройному, похоже, невысокому, с необычайно длинными распущенными волосами, спускавшимися ниже поясницы. Он подходил всё ближе, шаг за шагом, и музыка, казалось, уже не шла спереди — она звучала отовсюду, со всех сторон, наполняя собой всё вокруг, приглушая шаги…
Музыка прекратилась.
Девушка повернулась и посмотрела на Персиваля, сверкнув рубинами глаз.
— Воскресе.
Персиваль впервые в жизни почувствовал замешательство. Он даже не мог понять его истинную причину — всё в этой ситуации вызывало настолько сильное смятение, что он не знал, в какую сторону двигать мысль: жизнь после смерти, огромный зал странной архитектуры, девушка с волосами столь длинными, что можно было лишь гадать, как долго она не приводила себя в порядок. Впрочем, она не выглядела неряшливо, что лишь добавляло странности.
«Очистить, разделить, пробудить».
— Приветствую. Вы понимаете меня? — сказал Персиваль отчётливо.
Девушка немного переменилась в лице, в глазах мелькнуло удивление.
— Больше, чем я могла ожидать от Атексета, — её голос был похож на музыку, что она играла, но отзвук стали добавлял ему яркости. — Чарльз говорил, у тебя будут вопросы. У меня же так много ответов, что даже не знаю, с чего начать, — и она мягко улыбнулась, вторя солнечному свету, вновь полившемуся в окна. — Моё имя Линис, Линис Айварсен, и я — Железный Рыцарь Левена.
Персиваль приподнял уголки рта, оттеняя тревогу, наполняющую его всё больше.
— Персиваль Алери. Железный Рыцарь Кубуса.
Линис пожала плечами, скосив глаза вправо.
— О, Персиваль, ты бы не оказался здесь, не будь ты Рыцарем, право. Давай на «ты», надеюсь, не против? Если есть мгновенные вопросы, задавай их сейчас, а остальное расскажу по дороге. Чарльз ждёт тебя сегодня до заката.
Персиваль просчитал варианты.