— Из сказанного следует, что вы были грешны, мой Бог, — ответил Персиваль. — Если не секрет, то в чём же?
— Я не помню, — Агмаил грустно взглянул в окно. Лицо его словно потускнело. — Я чувствую, что забыл что-то, очень важное для себя — а вместе с ним и ключ ко многим фактам моей жизни, ныне ставшим загадками. Поэтому я знаю, как ты себя чувствовал, Персиваль — тогда, в комнате триста шесть. Открой свой блокнот, друг мой. Ты в него так давно не заглядывал.
Словно электрический импульс пронизал тело Персиваля с ног до головы. Почти машинальным движением он запустил руку в глубину своей формы и нащупал блокнот — тонкий, почти неосязаемый. Давно забытый. Руки Персиваля вспотели вместе с тем, как тот расщепил своё сознание. Пальцы приклеивались к тончайшим листам бумаги, открывая всё новые записи, с первых — знакомых — до последней.
— Так значит, вот, о чём она тогда говорила… — проговорил Персиваль, вспоминая события битвы, в которой он встретил вовсе не обычный Атексетский дрон — Истребитель Линис.
— Я уже не веду счёта случаям, когда приходилось блокировать чьи-либо воспоминания, — признался Агмаил. — Процедура простая, но требует осторожности, чтобы не повредить личность. Фактически, я просто накладываю запрет на какое-то впечатление, и если поднять в памяти его элемент — удастся восстановить и всё остальное. Но от страницы блокнота тебе не вспомнить то, что ты видел в комнате триста шесть. Однажды я покажу тебе это снова — но не сегодня.
«Агмаил стирает память — потеря памяти — рассказы Лориана о людях Дна — люди Дна не помнят, как попали туда — Агмаил, возможно, причастен. Класс вероятности С».
— Люди, что жили на Дне, тоже не помнят своей истории, — сказал Персиваль. — Лориан говорил, что словно фрагмент их жизни был вырезан из памяти. Вы знаете что-то об этом?
— Всё просто, друг мой, — ответил Агмаил непринуждённо. — И Дно, и люди там, и их амнезия — моих рук дело. Видишь ли, Персиваль — Эйонгмер рассказал мне кое-что о ходе войны. И в какой-то её момент весь Айлинерон вынужден будет скрываться в этом забытом мире, там, где Атексеты нас не найдут. Дно необходимо нам для выживания, а его жители необходимы для выживания ему. Поэтому там живут люди, Персиваль.
— Но постойте, — Персиваль в недоумении взглянул на Агмаила. — Разве не противоречит это идее о том, что на Кубусе все должны быть счастливы? Судя по рассказам Лориана, о счастье там не может идти и речи.
Агмаил прикрыл глаза и глотнул кофе.
— Лориан был воспитан преступником и революционером, Персиваль. Романтиком, который мечтал разрушить тихий и спокойный мир, живущий хоть скромно, но спокойно и по своим правилам. Я не до конца притупил воспоминания Айзека Севериса о Кубусе, и он жил на Дне, мечтая туда вернуться. Это рискованный ход, если не знать, что он окупится, родив такой алмаз, каким стал Лориан.
— И вы знали… — проговорил Персиваль вместе с тем, как к нему приходило понимание масштабов той информации, что дал Агмаилу Эйонгмер.
— Всё это — часть плана, друг мой, — подытожил Агмаил. — Кубус, Дно, Лориан, Рыцари — это всё необходимо лишь для одной цели: выживания. Думаю, немногие миры способны выстоять перед сокрушительной мощью Атексетов, но мы выстоим, потому что мы знаем о них. Некогда один из древних жителей Земли сказал слова, прошедшие сквозь тысячелетия: «Si vis pacem, para bellum». Хочешь мира — будь готов к войне. Мы готовы, Персиваль.
Рыцарь повернул голову и встретился со взглядом Агмаила. Фиолетовые глаза словно источали стальной холод, на лице не было и тени мечтательности, присущей некогда Францу. Но на этот раз Персиваль не почувствовал тревоги — от этого взгляда его наполняла уверенность, и он чувствовал, что способен в одиночку встать между Кубусом и Атексетами. Между Айлинероном и врагом.
— Когда они прибудут? — спросил глава Железных Рыцарей.
— Они уже здесь, — ответил Агмаил и мягко поднялся с кресла.
Бог Разума поднялся по лестнице — из-за белой мантии казалось, что он летел — и подошёл к широкому экрану на стене. Когда Персиваль занял место рядом с ним, экран показал изображение.
Дредноут «Эвио-17», колоссальная метапластовая сфера, пронизывал космическое пространство за орбитой Кубуса, направляясь в сторону Левена в окружении четырёх меньших кораблей — но всё таких же опасных. Это было подкрепление к ударным космическим силам Айлинерона, которое должно позволить людям захватить более низкую орбиту, отбив неприятеля ближе к поверхности. В центре капитанского мостика парил в невесомости капитан Ренеро, мужчина в годах и с небольшой бородой, следя через нейру за информацией по положению группы. Кроме него в широком пространстве мостика находилось ещё четыре человека, но даже у них было немного работы в этой спокойной части открытого космоса. До конца полёта оставалось ещё два дня по часам Кубуса, поэтому активности в рубке не ожидалось.
— Капитан, — разрушил тишину голос навигатора Смита. — По направлению сто тридцать пять — двадцать пять наблюдаю искажение изображения. Начинаю проверку систем наблюдения на исправность.
— Принял вас, Смит, — ответил капитан и прищурил глаза.
В нейру капитана Ренеро поступил сигнал с камер, и он навёл картинку на указанное направление. Пару секунд он изучал изображение, а затем сказал:
— Это не неисправность, это объект. Оценить размер, траекторию и возможность столкновения.
Несколько десятков секунд прошли в тишине, после чего Смит встревожено ответил:
— Угловой размер одна сотая, траектория пересекается с нашей с вероятностью класса С через пять минут.
— Принял вас, — ответил капитан. — Команду на мостик.
Через минуту за пультами управления дредноутом уже кишело полтора десятка человек, настраивающих систему манёвров для возможного процесса уклонения. Капитан Ренеро хладнокровно управлял командой — за его карьеру ему не раз приходилось уклоняться от космических тел. В то же время второй навигатор занимался анализом обнаруженного объекта для большей эффективности процесса.
— Маневровые двигатели настроить на девяносто — двести девяносто пять, эскадре построиться в плоскости девяносто — сто пятнадцать, гироскопы в режим боевой стабилизации, — отдавал приказы капитан Ренеро. — Навигатор Лейн, доклад.
— Форма объекта сферическая, диаметр — один километр сто шесть метров, альбедо ноль, излучение отсутствует, — встревожено ответил Лейн. — Пространственные искажения не наблюдаются, электрическое и магнитное поле отсутствует…
Капитан нахмурился и погладил бороду пальцами. Судя по докладу, это точно не может быть чёрной дырой, что радует — но для астероида показатели слишком уж идеальны. Нулевое альбедо означало, что объект не отражает попадающий на него свет, что из известных людям материалам свойственно только искусственным. Означает ли это, что команда имеет дело с рукотворным объектом? Но тогда почему он не испускает даже инфракрасный свет, что соответствует температуре объекта вблизи абсолютного нуля?
— Маневровые двигатели и гироскопы в режиме, эскадра докладывает о готовности к манёвру, — доложила старший штурман Шми. — Ждём вашего сигнала, капитан.
— Принял вас, — ответил капитан.
«Что же ты такое?»
Капитан уже видел объект без приближения. Это был чёрный шар, затмевающий звёзды, который терялся на фоне такого же чёрного космоса. Слишком большой для космического корабля, слишком сферический для космического объекта.
И тут багровый проблеск мелькнул на его поверхности.
Сначала капитан Ренеро подумал, что ему показалось — но мелькнул второй, третий, четвёртый… Проблески становились всё чаще, пока весь шар не покрылся тёмно-красным вихрем. Команда дредноута зашепталась. И когда вихрь рассеялся, из-под него показалось нечто совершенно непонятное.
— Докладывайте, навигатор Лейн.
— Форма объекта сфероидная рваная, альбедо десять процентов, излучение инфракрасное с пиком двести кельвин… — навигатор старался говорить ровно, но голос его пару раз сбился. — Остальные параметры неизменны, предположительна искусственная природа.