Бог бросил кости. Том 2
IV. Глава 1. Дары
«Нет. Я отказываюсь называться Вторым Наблой…»
«Он верил тебе! Верил как другу, как родному отцу! Откуда в тебе столько жестокости, чтобы так с ним поступить?..»
«Очень скоро я постигну всемогущество. Я стану настоящим богом… Скоро я обрету силу дать тебе зрение. Осталось совсем немного»
Человек вскрикнул от резкой боли, когда два стальных шипа пригвоздили его за плечи к стене. Схватившись за один из них обеими руками, он попытался выдернуть его, но лишь глубоко рассёк свои ладони.
— Кто ты… Как у тебя получается это делать…
Молчаливая тень лишь приближалась, окутанная густой чёрной дымкой. Мерный стук знаменовал каждый второй её шаг.
— Ты не посмеешь убить меня, — голос человека вздрагивал. — Я четвёртый из Вершителей Собора. Мы знаем кто ты, и если тронешь хоть одного из нас…
Тень, похоже, и не думала останавливаться.
— Ты знаешь, что случится с тобой, стоит тебе бросить вызов Собору! Тебе не поможет ни ум, ни связи, ни твоя непонятная сила! — Человек панически рвался в стороны, но шипы не пускали его. — Во имя Наблы, ты сумасшедший! Тебе не…
«Ты отнимал и даровал жизни так, будто все они твои. Тебе ли сокрушаться о том, что кто-то решил думать так же?»
***
Агмаил парил, невесомый, в градиентной сфере, ограждающей его от действия гравитации. Под ним не было опоры, но он скрестил ноги, будто сидел на полу, и длинные ткани его одеяния, обволакивая его фигуру, парили вокруг белым туманом. Агмаил медитировал, и из его памяти поднимались голоса и образы давно забытого прошлого. Ужасного, тревожного прошлого.
Он открыл глаза, и волей его разума градиентная сфера плавно раскрылась, опуская Бога Разума на пол. Подошвы его коснулись мрамора, позволив облаку белой ткани опуститься, проясняя очертания самого могущественного человека на Кубусе. Свет из широкого окна вытягивал все предметы длинными причудливыми тенями. Агмаил повернулся к свету спиной и направился к двери.
В галерее обители Агмаила двенадцатью колоннами выстроились Железные Рыцари. Половина из них представляли Кубус, другая — Левен, и, как ни удивительно, все Рыцари Левена прекрасно знали Персиваля в лицо. Персиваль же в ответ старался не подавать виду, что из всех тридцати представителей Левена знакомой можно было назвать только Линис, капитана девятого отряда — и то с очень большой натяжкой. Все Рыцари терпеливо ждали появления Бога Разума: тот обещал дать им важное объявление.
Дверь, от которой вела широкая нисходящая лестница, вдруг разбилась на мириады осколков. Все они вразнобой перевернулись, сверкая гранями, и Бог Разума явился перед вновь ставшей целой поверхностью метапластовой двери. Персиваль ощутил странную тоску, увидев Франца в таком обличье — небесная, величественная мантия, стального оттенка волосы, опускающиеся на плечи, и трость, на которую он не опирался, но держал в руках. Ясные аметисты глаз сверкнули в солнечном свете, озарявшем галерею, и Бог Разума печально улыбнулся.
— Друзья мои, — голос Агмаила эхом пролетел через галерею. — Вот и настала эпоха, в которой Айлинерон столкнётся с самым опасным врагом за всю свою историю. Почти три тысячи лет мы ждали этого часа, готовились к нему, тренировали тело и дух. И вот, настало время проявить себя, показать, чему мы научились за это время, и отстоять Анрион, пусть даже ценой собственных жизней. Вы — лучшие из лучших, чьи чувства чисты, а разум ясен. Ваше мастерство ведения космического боя станет величайшим страхом тех, кто покусился на дорогое нам. Но прежде, чем вы поведёте Айлинерон в бой, я желаю преподнести вам мой личный дар.
Рыцари молчали. В душе каждого из них бушевала буря эмоций, но каждое слово Агмаила невесомым бальзамом смягчало тревогу и притупляло боль. Не нарушив тишину ни единым движением, Рыцари смотрели, как Бог Разума, будто воспарив над лестницей, спускается к ним. Агмаил приблизился к недвижимому строю и сказал:
— Ваша способность контролировать свой разум послужит вам проводником на пути к овладению силой Эйонгмера. Несколько дней назад наши инженеры в союзе с Робертом Мацело завершили разработку системы, которая позволяет контролировать поведение материи на уровне элементарных частиц. Возможности этой системы воистину великолепны, однако управлять ею напрямую пока способен лишь один человек в Анрионе, — Агмаил окинул взглядом присутствующих. — Но ненадолго. Я перестрою ваши тела, и вы станете проводниками силы Эйонгмера. Вашим разумам будет подвластна материя вокруг вас, и я уверен — вверяя эту силу вам, я провозглашаю неприятелю одну из величайших угроз, что мы можем исполнить. А теперь прошу вас — не сопротивляйтесь…
Агмаил бесшумно коснулся тростью пола и сложил ладони на переливающемся серебром шаре-набалдашнике. Закрыв глаза, он сосредоточился — это последнее, что успел увидеть Персиваль, прежде чем взгляд его затянулся белёсой дымкой, а слух опустел, не улавливая даже шума крови в собственном теле. Он потерял счёт времени, не чувствовал пространства, и даже память пропала, оставив разум Персиваля в абсолютном и бесконечном вакууме. Он бы испугался, но исчезли чувства, задумался бы — но не знал, о чём. Но самое главное — у него не было абсолютно никакого желания нарушать этот странный покой, в который его погрузило лёгкое покалывание в области затылка.
Персиваль открыл глаза. Агмаил всё так же стоял перед строем Рыцарей, но опирался на трость уже не так непринуждённо. Их глаза встретились в то же мгновение, как в сознании проскользнула мысль: «Попробуй». Разрешение на действие от Бога Разума.
Персиваль медленно поднял руку. Но теперь он не просто чувствовал, как мягкий воздух обтекает кожу, ему словно были ведомы движения каждой элементарной крупицы его естества. Персиваль чувствовал великолепный стройный хаос, который окружал его со всех сторон, он ощущал дыхание товарищей и вибрации пола под ногами. Он провёл перед собой ладонью, и в маревом инеевом облаке из воздуха перед ним возникла тонкая металлическая игла.
— Энергию на действие вы черпаете из тепла окружающего мира, — раздался голос Агмаила. — В противовес этому, как гласит второй закон термодинамики, в вашем теле, в малой берцовой кости разряжается зормильтоновский резервуар, который я имплантировал каждому из вас. Поэтому время от времени вам придётся пополнять его ресурс, чтобы и дальше пользоваться своей силой. Я разрешаю вам пользоваться моим даром так, как вы посчитаете нужным для защиты и процветания Айлинерона. Ступайте же, друзья мои, и принесите Анриону мир.
«Можешь остаться», — услышал Персиваль голос Агмаила, доступный на этот раз только ему.
***
Когда остальные Рыцари покинули галерею, Персиваль обратился к Агмаилу:
— Спасибо, мой Бог.
— Эти слова — вовсе не то, ради чего ты желал задержаться, — с улыбкой ответил Агмаил, подойдя к широкому окну галереи. — Мне ведомы твои тревоги, но злоупотреблять своей властью над разумами людей я больше не намерен.
«Больше», — заметил Персиваль в мыслях.
— Вы сказали, что управление эффектом Зормильтона — Мацело — это сила Эйонгмера, — сказал Персиваль, встав рядом с Агмаилом. — Значит ли это, что Эйонгмер — один из нас?
Сверкающие фиолетовыми искрами глаза прищурились в улыбке.
— Я знал, что ты заметишь этот намёк, друг мой, — ответил Бог Разума. — Да, всё верно. Эйонгмером станет один из вас, но кто именно — известно пока лишь мне.
— Выходит, эта роль заготовлена одному из нас с рождения? — предположил Персиваль, оценив вероятность верности своего суждения как близкую к ста процентам.
— Ещё до рождения, — Агмаил взглянул через стекло вдаль, на искрящуюся гладь океана. — Я спланировал появление Эйонгмера вскоре после того, как мы с ним возвели Кубус. Очень уместно будет отметить, что сила, которой ты отныне наделён, в своё время послужила орудием создания этого великолепного мира. Эйонгмер дал мне возведение Кубуса как проверку — способен ли я на большее, чем обычный человек того времени.