В 1995 году философ Дэвид Чалмерс назвал это "трудной проблемой" сознания. В отличие от сравнительно "легких" проблем функциональности, трудная проблема спрашивает, почему мозговые процессы сопровождаются опытом от первого лица. Если никакая другая материя в мире не сопровождается психическими качествами, то почему материя мозга должна быть другой? Компьютеры могут выполнять свои самые впечатляющие функции без интериоризации: теперь они могут летать на дронах, диагностировать рак и обыгрывать чемпиона мира по игре в го без какого-либо осознания того, что они делают. "Почему физическая обработка вообще должна порождать богатую внутреннюю жизнь?" - пишет Чалмерс. пишет Чалмерс. "Кажется объективно неразумным, что она должна быть, и все же она есть". Двадцать пять лет спустя мы не приблизились к пониманию этой причины.
-
Трудная проблема Чалмерса - это всего лишь последняя итерация проблемы "разум-тело", философской дилеммы, в которой обычно обвиняют Декарта. На самом деле, в рассказах о разочаровании Декарт часто позиционируется как змей в саду, дьявол, расколовший мир. До него большинство классических и средневековых философов верили, что душа - это одушевляющий принцип, который можно найти во всех формах жизни. Аквинский, крупнейший схоластический теолог, вдохновлялся мнением Аристотеля о том, что вся живая материя в разной степени одушевлена. Души растений и животных отличались от душ людей, но они были частью одного и того же континуума духа, который отвечал за саму жизнь. Душа была своего рода организующей силой, которая заставляла вещи стремиться к своей конечной цели: так цветы превращали солнечный свет в пищу, так деревья могли расти, так животные могли воспринимать и двигать своими конечностями.
В этой заколдованной космологии считалось, что даже механические вещи обладают врожденной способностью к управлению и реагированию. Слово "автомат", от греческого automatos, означает "действующий сам по себе". В то время как сегодня это слово вызывает в нашем воображении пассивные механизмы, которые действуют полностью предопределенными способами, первоначально оно означало прямо противоположное. Быть автоматом означало проявлять свободу и спонтанность. Он должен был обладать той же жизненной силой, что и все остальное, что демонстрирует признаки жизни.
Именно это более комплексное и широкое представление о душе было опрокинуто Декартом. В своих "Медитациях" он разделил мир на две различные субстанции: res extensa, или материальную, которая была полностью пассивной и инертной, и res cogitans, или мыслящую, которая не имела физической основы. Животные были полностью res extensa - по сути, они были машинами, и большинство функций человеческого тела, включая кровообращение, дыхание, пищеварение и передвижение, были чисто материальными функциями, которые зависели от взаимодействия тепла и корпускулярной механики. Только душа - место обитания рационального разума - была нематериальной. Она была автономна от тела и ни в коей мере не являлась частью материального мира.
Ирония судьбы заключается в том, что эта философия, которая должна была поставить душу в привилегированное положение, способствовала ее исчезновению из западной философии. Во-первых, Декарт так и не смог в достаточной мере объяснить, как нематериальный разум может взаимодействовать с физическим телом. Я", на которое он поставил все свое существование, было, как отмечает историк Ричард Сорабджи, удивительно "тонкой" концепцией, эфемерной искрой сознания, не связанной с телом, памятью, личной историей или чем-либо во внешнем мире. В последующие века душа стала еще тоньше, поскольку философы постоянно пытались понять ее место в физическом мире. Юм, настаивавший на том, что реальность ограничивается тем, что можно проверить эмпирически, доказывал не только существование души, но и реальность самого себя. Кант в "Критике чистого разума" отмечал, что, хотя непрерывное "я" достаточно реально субъективно, "мы не можем, однако, утверждать, что это суждение было бы справедливым с точки зрения внешнего наблюдателя". Механистическая философия, которую Декарт способствовал популяризации, в конечном итоге охватила и разум. Жюльен Оффрей де Ла Меттри в своей книге "Человек - машина", вышедшей в 1747 году, утверждал, что мозг - это не место обитания разума или души, а "главная пружина всей машины". В последующие века метафоры человеческой природы становились все более механическими. Быть человеком - значит быть мельницей, часами, органом, телеграфным аппаратом. Вычислительная теория разума была лишь одной из длинной череды попыток описать человеческую природу в чисто механистических терминах, без ссылки на воспринимающего субъекта.