В эссе 1947 года Тейяр изложил свое видение того, как эти технологические связи, которые он назвал "ноосферой", в конечном итоге приведут к драматической духовной трансформации. В будущем сеть человеческих машин уступит место "эфирному" универсальному сознанию", которое охватит всю окружность земного шара. Когда этот синтез человеческой мысли достигнет своего апогея, произойдет взрыв интеллекта - он назвал это "Точкой Омега", - который позволит человечеству "прорваться сквозь материальные рамки Времени и Пространства" и слиться с Божественным. В этот момент человеческое сознание будет поднято "до состояния сверхсознания", и мы фактически станем другим видом. Тейяр, вероятно, имел в виду Данте, когда описывал этих новых существ как "некоего трансчеловека, находящегося в самом сердце вещей".
Созвучие между этим видением и пророчествами Курцвейла просто поразительно. И все же Тейяр верил, что именно так произойдет библейское Воскресение. Христос направлял эволюцию к состоянию прославления, чтобы человечество могло наконец слиться с Богом в вечном совершенстве. Писание говорит нам, утверждал Тейяр, что Христос исполняет Себя в человечестве "постепенно, на протяжении веков". Нет никаких причин, по которым мы должны понимать этот процесс как сверхъестественный, а не вытекающий из биологических процессов эволюции и технического развития человека. "Почему, - спрашивал он, - мы должны относиться к этому исполнению так, будто оно имеет лишь метафорическое значение?"
Не случайно Тейяр был близким другом Джулиана Хаксли, которому удалось сделать идеи священника мейнстримом. Однако, в отличие от Тейярда, Хаксли был светским гуманистом и считал, что эти видения не должны основываться на каком-либо более широком религиозном повествовании. В лекции 1957 года Хаксли, по сути, предлагал нерелигиозную версию идей Тейлора. "Такую широкую философию, - писал он, - можно было бы назвать не гуманизмом, поскольку это имеет неудовлетворительные коннотации, а трансгуманизмом. Это идея человечества, пытающегося преодолеть свои ограничения и прийти к более полному воплощению". По сей день в историях трансгуманизма редко упоминается влияние Тейяра, хотя центральные идеи трансгуманизма присутствовали в его работах. ("Точка Омега", как отмечают многие критики, является очевидным предшественником "Сингулярности" Курцвейла). Это упущение не совсем удивительно. Большинство трансгуманистов - откровенные атеисты, стремящиеся поддерживать представление о том, что их философия уходит корнями в современный рационализм, а не является на самом деле пережитком христианской эсхатологии.
Для меня самого открытие этой истории несколько демистифицировало трансгуманизм. Сходство с христианским пророчеством было историческим и генетическим, неся на себе отпечатки человеческих мыслителей, которых, вероятно, привлекли эти технологические идеи, потому что они напомнили о тех ранних повествованиях, которые красочно оживили наше религиозное прошлое. Что еще более важно, я начал понимать, насколько упорно эти духовные жажды сохранялись даже среди тех, кто утверждал, что отвергает их, - насколько отчаянно мы пытались обосновать, даже в рамках материализма, нашу духовную и трансцендентную ценность как людей.
-
Однако в основе трансгуманизма лежит более мрачная ирония, которая часто ускользает от внимания благодаря его одухотворенной риторике. Хотя он утверждает, что предлагает человечеству портал в высшую сферу существования, его фундаментальная идеология на самом деле подталкивает нас к более низкому онтологическому статусу. Несмотря на все заимствования из христианства, трансгуманизм в конечном итоге фаталистично смотрит на будущее человечества. Его довольно унылое евангельское послание настаивает на том, что нас неизбежно вытеснят машины и что единственный способ пережить Сингулярность - это самим стать машинами - объектами, которые мы веками считали ниже растений и животных. Даже возвышенная платоновская риторика о том, что дух преодолевает тело, затушевывает то, что на самом деле влечет за собой загрузка разума. Как признают многие трансгуманисты, вполне возможно, что наши новые, цифровые личности будут полностью лишены субъективного опыта - феномена, который мы чаще всего связываем с такими словами, как "дух" и "душа". Наши воскрешенные формы могут вести себя так же, как и наши нынешние личности, но внутри у них ничего не будет происходить. Эта проблема часто игнорируется критиками движения, которые отвергают его как мистицизм или технологическую религию (технологический критик Абу Фарман назвал трансгуманизм одной из современных "космологий перевоплощения"). В конечном счете, трансгуманизм - это всего лишь очередная попытка доказать, что человек - не более чем вычислительная машина, что душа уже настолько иллюзорна, что ее не хватятся, если она не переживет прыжок в великий цифровой мир. В этом заключается великий парадокс современных повествований о перевоплощении: даже самые мистические из них в итоге просто повторяют фундаментальную проблему нашего разочарованного века: неспособность объяснить, что такое разум.
В 2012 году Курцвейл стал директором по инженерным вопросам в Google - должность, которую многие восприняли как символическое слияние трансгуманистической философии с влиянием крупного технологического предприятия - союз дыхания и тела, идеи и капитала. Сегодня трансгуманисты обладают огромной властью в Кремниевой долине. Они основали такие аналитические центры, как Университет сингулярности, Институт этики и новых технологий и Всемирную трансгуманистическую ассоциацию. Питер Тиль, Элон Маск и многие венчурные капиталисты относят себя к их приверженцам, а умозрительные технологии, о которых мечтали пионеры движения, сегодня исследуются и разрабатываются в таких компаниях, как Google, Apple, Tesla и SpaceX. В 2019 году Маск запустил новый стартап под названием Neuralink, который занимается подключением человеческого мозга к компьютеру с помощью очень тонких волокон, вводимых в череп. Маск утверждает, что эта технология однажды облегчит перенос разума на машину, позволив нам жить вечно. Если ваше биологическое "я" умрет, вы сможете загрузиться в новое устройство", - сказал он в одном из интервью. "В буквальном смысле".
И все же, несмотря на периодическую шумиху вокруг этих футуристических технологий, эти компании в основном посвятили себя более обыденным продуктам: социальным платформам, криптовалюте, более быстрым и мощным мобильным устройствам и, конечно, сбору умопомрачительных массивов пользовательской информации. Можно утверждать, что основная функция трансгуманизма - не пророческая, а доктринальная. В своей книге "Ты не гаджет" компьютерный ученый Джарон Ланье утверждает, что подобно тому, как христианская вера в скорое Вознесение часто заставляет учеников принимать некоторые существующие на Земле реалии, убеждая их мириться с войнами, разрушением окружающей среды и социальным неравенством, так и обещание грядущей Сингулярности служит для оправдания технологической культуры, которая отдает предпочтение информации перед людьми. "Если вы хотите перейти от старой религии, где вы надеетесь, что Бог подарит вам загробную жизнь, - пишет Ланье, - к новой, где вы надеетесь стать бессмертным, будучи загруженным в компьютер, то вам придется поверить, что информация реальна и жива". Эта сакрализация информации проявляется в растущем количестве социальных медиаплатформ, которые рассматривают своих пользователей не более чем вместилища данных. Это проявляется в растущей одержимости стандартизированным тестированием в государственных школах, которое создано для того, чтобы ученики выглядели хорошо для алгоритма. Это проявляется в появлении сайтов, основанных на краудсорсинге, таких как Википедия, где индивидуальное авторство человека скрывается, чтобы наделить контент трансцендентной аурой священного текста. В итоге трансгуманизм и другие техно-утопические идеи послужили развитию того, что Ланье называет "античеловеческим подходом к вычислениям", - цифрового климата, в котором "биты представляются так, как будто они живые, а люди - это преходящие фрагменты".