— Будь осторожна, хорошо? Молодой девушке опасно гулять одной.
— Хорошо, спасибо.
— Напиши мне, когда вернешься домой.
Я показываю ей большой палец вверх и улыбаюсь, но складка не исчезает с ее бровей, когда она садится в машину.
Это не первый раз, когда я иду домой одна после захода солнца. И на самом деле не так уж и поздно.
Мы с Анни работаем здесь волонтерами, но она никогда не остается после четырех вечера, а если и остается, то место заполняется ее охраной, поэтому она избавляет всех от проблем и уходит раньше.
Что касается меня, то я просто рада, что у меня будет больше времени вдали от мира. По крайней мере, животные демонстрируют свою молчаливую поддержку, не осуждая.
Закинув в рот мятную жвачку, я проверяю свои сообщения и останавливаюсь на тех, что прислали мои подруги из группового чата девочек.
Анника: Джер снова запирает меня в башне из слоновой кости *плачущий эмодзи*.
Ава: ОМГ хочешь, чтобы мы надели плащи Супервумен и пришли тебя спасать?
Анника: Нет, если ты не готова быть запертой со мной.
Глиндон: Мне очень жаль, Анни. Твой брат очень страшный. Но мы можем побить его! @Сесилия Найт давай надерём его женоненавистническую, сексистскую, патриархальную задницу.
Мои пальцы дрожат, и мне требуется все, чтобы напечатать текст.
Сесили: Мне нужно готовиться к завтрашнему тесту.
Ава: Фу. Ты всегда готовишься.
Сесили: Это мелочь, которую ты должна делать иногда, раз уж ты в университете и все такое.
Ава: Окей, мама!
Темная тень движется в моем периферийном зрении, и я замираю, но не смотрю назад.
Вместо этого я убираю телефон в задний карман и глубоко вдыхаю, прежде чем продолжить свой путь.
Ни темп, ни дыхание не изменились, но я чувствую, как напряглись все мои мышцы.
Я чувствую запах воздуха, смешанный с ароматом деревьев и морской соли.
Мое сердцебиение тоже учащается, постепенно, почти как будто я поднимаюсь по лестнице и трачу все больше энергии.
Книги в моих руках тяжелеют, и я крепче сжимаю их, как будто эти древние, давно умершие психологи могут материализоваться передо мной или защитить меня.
Хотя мне это не нужно.
Возможно.
Дело в том, что это не первый раз, и не второй.
Или десятый.
Это началось через неделю или около того после самой позорной ночи в моей жизни.
С тех пор я чувствую на себе пристальные взгляды.
Наблюдают за мной, следуют за мной в темноте, полностью и безраздельно заслоняют меня.
Возможно, это было задолго до этого, но я начала замечать это только около трех недель назад.
Возможно, после того как он стал заметен.
Например, незаметная тень сейчас — не что иное, как извращенная и жестокая дань уважения той ночи.
Я знаю, что это Джереми.
Не потому, что я много искала, но однажды он позволил мне увидеть себя на холме напротив приюта, на своем мотоцикле.
Он был в шлеме, но я знала, что это он, и сделала вид, что не заметила его, и побежала обратно в дом.
Может быть, доктор Стефани тоже его видела, поэтому она всегда беспокоится, когда я иду домой одна после захода солнца.
Но он никогда не подходил близко, никогда не разговаривал со мной. На самом деле, он держится на расстоянии и позволяет мне видеться с ним только тогда, когда считает, что я устроилась слишком удобно.
Как будто он намерен не дать мне спокойно жить.
Но потом я поняла, что он делает, или, скорее, узнала об этом после разговора с Лэном, как только поняла, что за моими передвижениями следят.
Сесили: Мне кажется, за мной следит Джереми. Нет. Я уверена, что это так.
Лэндон: О? Я не ожидал от него меньшего. Конечно, он будет подозревать, что ты воспользовалась приглашением Крейтона, чтобы попасть на посвящение.
Сесили: Что мне делать? Я не хочу связываться с Джереми.
Особенно после той ночи. Теперь, когда он увидел эту часть меня, он раздражает меня еще больше.
Лэндон: Я попрошу кого-нибудь из своих ребят присмотреть издалека, если он станет опасен. А пока не обращай на него внимания. Притворись, что его нет, и в конце концов ему надоест, и он оставит тебя в покое. Разве он не говорил, что ты безвкусная? Заставь его поверить в это снова.
Сесили: Откуда... откуда ты знаешь, что он так сказал?
Лэндон: Глин говорил об этом Брэну. Он сказал, что ты безвкусная, а у Авы комплекс социальной бабочки, и Глин взорвалась, как будто ей приставили пистолет к горлу. Наша маленькая принцесса верная или как? Во всяком случае, нарисуй этот образ снова в его сознании. Не выделяйся.