Назад и вперед.
— Это сон? — спрашиваю я вялым и определенно пьяным голосом.
— Не знаю. Думаешь, да? — его низкий тембр отдается в комнате и режет мне уши.
Я сосредотачиваюсь на нашем окружении, на моей «ботанической» комнате, как называет ее Реми, с книгами и постерами манги, покрывающими стены и потолок.
Снаружи до меня доносятся разговоры, смех и пение караоке, и я понимаю, что полувечеринка все еще продолжается.
Или это на самом деле сон, и я его наколдовала.
— Ты... Почему ты здесь? — я начинаю убирать руку из-под шорт, но он качает головой.
— Спрячься снова, и я уйду.
Я сглатываю, поглаживая ладонью свои складки. Выражение лица Джереми не меняется, будь то одобрение или недовольство, пока он тянется к резинке моих спальных шорт.
Моя свободная рука хватает его, ногти впиваются в вены на тыльной стороне.
— Отпусти, — приказывает он с легкой властностью. Такой, который проникает в мои уши и вливается в кровь.
Мои пальцы дрожат, и наступает моя очередь качать головой. Я заторможена и едва могу соображать, но я все еще помню те ужасные образы.
Те... картины потери контроля.
Но тут в фокус попадает Джереми, с его злобной манерой поведения и не классически красивым лицом.
Это дикая красота, такая же безжалостная, как и ее владелец.
— Я сказал. Отпусти. — Удар за его словами ударяет меня в мою вздымающуюся грудь.
Мои пальцы медленно отдергиваются. Они еще не совсем свободны, когда он стягивает с меня шорты.
Движение настолько неожиданное и сильное, что я задыхаюсь, или мне кажется, что задыхаюсь, но на самом деле нет, потому что моя реакция запаздывает.
Он отбрасывает шорты в сторону и вцепляется пальцами в пояс моих трусиков .
Я снова пытаюсь поймать его руку, но на этот раз одного взгляда достаточно, чтобы заставить меня остановиться.
— Тебе нужно бросить привычку не слушаться меня. — Он снимает нижнее белье, слегка разрывая его, прежде чем бросить к шортам. — Если я хочу, чтобы ты была голой, я тебя раздену.
Мой пульс подскакивает, и я не могу побороть смесь уязвимости и возбуждения, которые проносятся внутри меня.
Страха и предвкушения.
Неуверенности и решимости.
Я никогда не была в таком противоречивом состоянии, как в присутствии Джереми.
Как будто он способен открыть часть меня, о существовании которой я даже не подозревала. Или знала, но все равно пыталась сделать все возможное, чтобы загнать ее в рамки.
Его грубый взгляд открыто наблюдает, изучает и скользит по моей самой интимной части, которую я едва прикрываю рукой.
Затем он переводит взгляд на мое лицо.
— Продолжай. Покажи мне, как ты трогаешь себя. Покажи мне, что ты делаешь, когда твоя маленькая киска возбуждена и ты не в состоянии больше терпеть.
От его грубых слов по моим щекам пополз жар. Никто никогда не говорил со мной подобным образом, и новизна этого заставляет меня дрожать.
— Поиграй с собой, — приказывает он снова. — Если только ты не хочешь, чтобы я сделал это за тебя?
Я качаю головой, больше по привычке, чем по чему-либо еще, и медленно провожу пальцами по своим намокшим складочкам. С тех пор, как он ворвался в мой сон, они стали еще более влажными, с них капает, превращая мои пальцы в кашу.
Медленное удовольствие начинает гудеть под поверхностью, и я поворачиваю голову, пряча лицо в подушку.
— Смотри на меня. — Его голос возвращает меня в исходное положение, и я ненавижу то, как мои глаза мгновенно устремляются на него. Как я теряюсь в них в считанные секунды.
— Введи в себя палец, — говорит он мне. — Дай мне посмотреть, как ты трахаешь себя.
— Я... я не делаю этого.
Единственный способ получить оргазм — это игра с клитором.
— Я не спрашивал. — Он берет мою руку и поднимает ее к своему лицу.
Мне кажется, я сейчас взорвусь.
Джереми засовывает мои пальцы себе в рот. Те же пальцы, которые играли с моей киской и были мокрыми от моего возбуждения, оказываются между его губами.
Его язык мечется между ними, облизывая, посасывая, делая их еще более влажными. Затем, без предупреждения, он вводит средний и безымянный пальцы в мою киску.
Беззвучный крик — это все, что я могу издать, когда его большая рука захватывает мою, и он вводит и выводит мои пальцы из моей киски.
Это первый раз, когда я сама себя трогаю пальцами, и это ощущение чужое, ритмичное, но чувственно приятное.
Я снова начинаю прятать лицо в подушку, но один его строгий взгляд заставляет меня отказаться от этой идеи.
— Ты такая мокрая для такого человека, как я. — Толчок. — Твоя киска заливает мою рук. — Толчок. — Так грязно, lisichka.