Смирение. И Новый Завет учит, что смирение есть необходимое условие богообщения. «Облекитесь сми–реномудрием, потому что Бог гордым противится, а смиренным дает благодать» (I Пет., V, 5). Господь спасает и возвышает смиренных (Пс., XXXIII, 19, СХЬУ1, 6; Лк., I, 52; Иак., IV, 10). Сам Господь называет Себя «кротким и смиренным сердцем» (Мт., XI, 29)… Душа смиренного открыта Богу и жаждет Его; она сообразуется Христу. Поэтому и ап. Павел пишет филиппийцам: «в вас должны быть те же чувствования, какие во Христе Иисусе. Он, будучи Образом Божиим… унижил Себя Самого, приняв образ раба… смирил Себя, быв послушным даже до смерти… Посему и Бог превознес Его…» (Фил., II, 5–11). Всякое смирение, подобно смирению Христову, есть уничижение себя, через которое Бог возносит нас до Своей высоты. Смиренный не превращает себя в ничтожество, но готов умалить себя ради других. Смирение есть переживание бесконечного превосходства Бога над нами; тем ближе мы к Богу, тем более мы смиряемся перед Ним. Такое смирение для нас высочайшая радость, потому что мы смиряемся не перед насилием и не перед силой, но перед абсолютным совершенством Того, Кто есть наша Жизнь и наше Благо.
Путь чистоты. Без веры и смирения человек не замечает своих грехов или считает их несущественными. Но признание своей греховности еще недостаточно. Недостаточно знать, что ты болен: нужно сделать усилие вылечиться. Первым условием исцеления от греха Св. Писание считает покаяние. Для человека, осознавшего свой грех, естественно сожалеть о нем; но истинное покаяние есть «печаль ради Бога», производящая спасение и, следовательно, дающая вечную жизнь в Боге. Всякий грех есть грех против Бога, потому грех есть нарушение богоустановлен–ного закона бытия (I Но., III, 4), и противление воле Божьей (Пс., XXXIX, 9, СVI, 11). Мы часто не замечаем, что грешим против Бога. Но вера должна была бы открыть нам глаза. «Не всякий говорящий Мне — Господи! Господи! — войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мт., VII, 21)… «Моя пища — творить волю Пославшего Меня» (Ио., IV, 34)… Грех разрушает в нас образ Божий, но богообщение невозможно без богоподо–бия: «будем подобны Ему (Богу), потому что увидим Его, как Он есть!» (I Ио., III, 2). Всех, кого Бог предопределил к вечной жизни, Он предопределил также быть «подобными образу Сына Его» (Рим., VIII, 29–30). Поэтому, если Бог свят, то и человек должен быть свят, если он хочет жить с Богом.
Тот, кто не покаяется, не может восстановить своих отношений с Богом и быть в Его Царстве.
«Покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное!» (Мт., III, 2). Бог дарует «покаяние в жизнь» (Де., XI, 18) и готов ждать и долготерпеть, пока не по–каятся возможно большее число людей (II Пет., III, 9). Бог радуется всякой кающейся душе более, чем о «не имеющих нужды в покаянии» (или почитающих себя таковыми)! (Лк., XV, 7). Эта радость Божия, о которой неоднократно говорит Христос, свидетельствует о желании Бога быть в единении с людьми. Блудный сын не менее дорог Богу, чем оставшийся Ему верным, не за то, конечно, что он «блудный», но за то, что он — сын, который «нашелся» для Бога, чтобы участвовать вместе с Ним в пире вечной жизни… Во Христе открыта людям возможность жизни в Боге. Но если они сознательно пренебрегают ею, им уже не остается более возможности покаяния, ибо «они снова распинают в себе Сына Божия и насмехаются над Ним»; они «близки к проклятию» (Евр., VI, 6–8). Поэтому Христос с негодованием и печалью говорит о людях, которые неспособны были поверить в Него, несмотря на Его чудеса и проповедь (Мт., XI, 20–24). «Если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, — не поверят!» (Лк., XVI, 31). Неспособные внять голосу Истины отвергнут всякий дар Божий и Самого Бога, предпочитая оставаться в своих грехах и в своих земных наслаждениях подобно богачу в притче о Лазаре.
Искреннее раскаяние открывает нам путь к Богу. Мы видим готовность Бога простить нас и принять в общение с Собой. Но в то же время мы начинаем понимать, что одного раскаяния недостаточно: грех должен быть искуплен и изглажен; подлинное общение с Богом возможно только в святости. Поэтому покаяние ведет к жажде искупления и праведности. Никто не может изгладить свои грехи, посколько никто не может сделать бывшее небывшим. В лучшем случае, остается только возможность, подобно Закхею, постараться «возместить убытки», т. е. послужить тому, кого мы обидели. Но Богу не нужно наше служение. Тайна искупления заключается в совершенной любви согрешившего к тому, против которого он согрешил, и любовь эта (как всякая истинная любовь) должна быть готовностью к абсолютному самоотвержению. Если я отдаю всего себя тому, кого я обидел, и жажду совершенного общения с ним, то я очищаю себя не только от прошлого греха против него, но и уничтожаю самую возможность грешить против него. Не принять самоотверженной любви кающегося и не простить его значит проявить злобу и злопамятность. Поэтому мы должны отдать Богу самих себя в совершенной любви к Нему: если мы любим Бога, мы не можем грешить против Него; если мы принадлежим Ему, мы исполняем Его волю… Новый Завет полон призывов к всецелому самоотвержению во имя любви к Богу. Блаженны те, кто способны отдать Богу все — и все свое существо и земную жизнь. Но человек одинаково неспособен — ни к абсолютному самоотвержению, ни к совершенной праведности. Силы наши надорваны всеобщей греховностью, добрые намерения с трудом пробиваются сквозь непрестанные искушения.