«Что за люди, почему они уединились в балке?» — думал я. Мне казалось, что я знаю и того, в шинели. Я заметил у него чёрную кудлатую бородку. Тот человек, который разговаривал с отцом в бане, тоже имел такую бородку, и у него был такой же басовитый голос. Неужели это он? Тогда как он попал в степную балку, если работал на заводе?
4
С нетерпением дожидался я Ваську и, когда он возвратился с работы, поманил его в самый уединённый угол за сараем и с жаром рассказал о таинственной встрече в Богодуховской балке. В ответ Васька загадочно усмехнулся, пытливо взглянул на меня, как бы раздумывая: сказать или нет? Наконец не спеша стащил с головы шапку, порылся в ней и вынул какую-то бумажку.
— Тсс, тише, — произнёс он шёпотом и подал мне листок.
Я развернул. Это была какая-то картинка. Она изображала высокую гору, состоявшую из людей и похожую на шахтный террикон. На самой вершине сидели царь и царица, около них надпись: «Мы царствуем над вами». Под царём и царицей на широком кругу, похожем на карусель, стояли богачи в дорогих одеждах. Здесь была другая надпись: «Мы правим вами». Ещё ниже, тоже в кругу, стояли священники, архиереи, монахи и всякие богослужители. Надпись около них была мне непонятна: «Мы морочим вас». Под духовенством, на ещё более широком кругу, помещались жандармы, полицейские, царские генералы. Сбоку надпись: «Мы стреляем в вас». Под военными опять шёл круг. Там стоял заваленный всевозможными закусками и винами стол, за которым разместились барыни, купцы, фабриканты. Здесь было написано: «Мы едим за вас». В самом низу, придавленные, согнувшиеся под тяжестью этой кучи людей, были изображены рабочие и разный бедный люд. «Мы кормим вас», «Мы работаем на вас» — гласили две надписи. Рабочие, держащие на своих плечах эту уйму людей, как видно, совсем обессилели, многие упали, и только один вырвался из-под круга. Он поднял в руке красное знамя, на котором виднелась надпись: «Жить в свободе или умереть в борьбе!»
— Где ты взял? — спросил я.
— Нашёл на руднике.
— А это что такое?
— Афишка против царя.
— Что ты с ней будешь делать?
— Приклею на забор.
— Давай Сеньке-колбаснику на затылок прилепим, — предложил я.
— Царю бы подкинуть, — сказал Васька, — нехай бы позлился.
— Верно, и напишем сбоку: царь — собака.
Мы уселись на лавочке и стали шептаться, обдумывая, как подкинуть царю афишку.
Вдруг мы заметили, как во тьме какой-то человек подкрался к землянке, постучал в окно и, подождав, пока отзовутся, негромко спросил:
— Сапожник Анисим здесь живёт?
Мы притаились. Из землянки послышался голос Анисима Ивановича:
— Здесь, что надо?
— Поклон от Павла, пришёл за сапогами, — проговорил неизвестный.
— Готовы сапоги, заходи, — ответил Анисим Иванович.
Не замечая нас, человек прошёл мимо. Скрипнула калитка, и стало тихо. Мне показалось, что я узнал человека из Богодуховской балки.
Сказать об этом Васе я не успел. На улице снова послышались шаги. Ещё один человек подошёл к домику, и разговор про какого-то Павла и про сапоги повторился. Когда и этот человек скрылся в темноте двора, Васька шепнул мне:
— Сиди тихо, это подпольщики.
Я удивился: зачем подпольщики идут в землянку к Анисиму Ивановичу, если там и пола-то нет — одна земля, подмазанная глиной с кизяком.
Скоро через дорогу прошёл к Анисиму Ивановичу мой отец, за ним однорукий механик Сиротка. Потом показался во тьме высокий рабочий-китаец. Я с ним уже встречался. А когда с гармошкой на плече явился гость с Пастуховой, я понял, что в землянке сошлись рабочие, которые идут против царя. Не терпелось поглядеть, как же они идут против царя, и я потянул Ваську в землянку.
Едва мы вошли, Анисим Иванович выпроводил нас, но я успел заметить того с кудлатой чёрной бородкой. Понравился он мне: глаза хитрущие, а зубы белые и весёлые, как у цыган.
— Вам тут, хлопцы, делать нечего, — сказал Анисим Иванович, подталкивая нас в спины. — Лёнька, ты марш спать, а Вася…
Анисим Иванович о чём-то пошептался с ним, и Васька вышел. Я узнал потом, что отец велел ему покараулить возле хаты. Если появится городовой, нужно запеть громко: «Во субботу, день ненастный…»
Ни о каком сне не могло быть речи. Я остался дежурить. Мы притаились у забора и стали наблюдать.
— Вась, а кто этот с бородкой?
— Подпольщик из Петрограда. Он знаешь какой смелый! Против царя идёт и против бога.