Уильям Лейн Крейг высказался аналогично Шенборну. В ходе дискуссии в университете Пердью Крейг сказал: «Поборники случайного возникновения мира были вынуждены заявить о множественности миров других вселенных, желательно бесконечно многочисленных и неупорядоченных, чтобы подходящие для жизни вселенные могли случайно появиться где-нибудь в этом множестве»{338}.
Эти заявления не только неверны, но и оскорбительны для серьезных ученых. Гипотеза о множественности миров, или Мультивселенная, была выработана академической наукой без какой бы то ни было мысли о теологии. Это суммарный итог наших лучших современных космологических моделей, основанных на исключительно точных наблюдениях астрономии и доступных нам знаниях о фундаментальной физике.
Вдобавок достаточно сказать, что ни одно из заявленных научных свидетельств целенаправленного творческого замысла во Вселенной не может быть беспристрастно оценено как несомненное.
Противники концепции множественных вселенных любят использовать тот аргумент, что она добавляет лишние сущности там, где достаточно единственной Вселенной. В 1986 году астроном Эдвард Гаррисон написал: «Сделайте ваш выбор: слепой случай, который требует множества вселенных, или замысел, для которого нужна только одна»{339}.
Чтобы упростить себе выбор, мы можем воспользоваться бритвой Оккама, которая отдает предпочтение самой простой из гипотез. На первый взгляд может показаться, что одна Вселенная экономнее, чем множественные вселенные. Однако бритва Оккама касается не количества объектов в теории, а количества гипотез. Атомная теория материи умножила количество объектов, с которыми приходится работать физикам, в триллионы триллионов раз. Тем не менее она оказалась проще и мощнее, чем макроскопическая термодинамика, которая использовалась до нее и может быть полностью выведена из атомной теории. Аналогично, поскольку современная эмпирическая наука указывает на существование множественных вселенных, нам, чтобы обосновать существование всего одной Вселенной, потребуется дополнительная гипотеза, которая не следует из данных. Таким образом, именно гипотеза о единственной Вселенной нарушает принцип бритвы Оккама.
В другом возражении многие неверующие ученые присоединились к теистам: они считают, что Мультивселенная ненаучна, поскольку у нас нет возможности наблюдать вселенную вне нашей. На самом деле это неправда. Мультивселенная — это вполне научная гипотеза, поскольку, судя по всему, она неизбежно вытекает из вечной инфляции. Эта модель ранней Вселенной основана на имеющихся эмпирических данных; мы обсудим ее в следующем разделе.
Наши теории часто содержат не поддающиеся наблюдению вещи, такие как кварки и черные дыры. И, как мы вскоре увидим, эмпирическое свидетельство существования других вселенных вовсе не находится за гранью возможного. Любое явление, которое вписывается в жизнеспособную гипотезу и в принципе обнаружимо, полноправно считается частью науки.
Сама идея о том, что может существовать много вселенных, имеет настолько ошеломляющие последствия, что за последние 30 лет или более ей была посвящена масса литературы в области науки, философии и теологии{340}. Я не буду пытаться охватить все, что было написано по этому вопросу, а ограничусь лишь самыми свежими выводами, которые мы можем сделать из наиболее простых допущений.
Вечная инфляция
В 1983 году космолог Александр Виленкин с некоторым трепетом предложил гипотезу так называемой вечной инфляции{341}. Согласно теории вечной инфляции, если расширение начинается, оно никогда не заканчивается, и все это время создаются новые вселенные. В 1986 году Андрей Линде развил эту идею и показал, как может быть так, что Вселенная неограниченно воспроизводит себя и «может не иметь ни начала, ни конца»{342}.
Согласно Виленкину и Линде, вечная инфляция приводит к постоянному появлению вселенных внутри других вселенных с образованием фракталоподобной структуры{343}. По сути, в то время, как пузырь вселенной экспоненциально расширяется до значительно большего размера, другие пузыри могут зарождаться в постоянно растущем пространстве де Ситтера, окружающем исходный пузырь. Этот процесс продолжается вечно вплоть до далекого будущего.