Но «центризм» – это настоящий «недостаток системной мудрости». Патология системы, т. е. нарушение баланса, порождает системный отклик, в генерировании которого участвуют и сознание, и бессознательное, и внешние контуры разума. Бейтсон убежден, что «…сознание не совсем лишено возможности воздействия. Оно – не просто «параллельный резонанс», не имеющий обратной связи с системой; не наблюдатель позади одностороннего зеркала; не телевизионный приемник, никак не влияющий на программу. Мы считаем, что сознание имеет обратную связь с остальным разумом и, следовательно, влияет на его работу. Однако эффекты этой обратной связи практически неизвестны и настоятельно требуют исследования и оценки»[21].
Тем не менее, уже из сравнения классической и квантовой физики можно сразу же указать на то, что сознание, если и способно через посредство структурного сопряжения влиять на что-то, то по-разному влияет на макро- и микромир. Далее, несмотря на недостаток данных, нетрудно понять, что эти частные проявления эффектов обратной связи снова указывают на существование иерархии реальностей, границы которой задаются уровнем сообщений (максимально интенсивная обратная связь) и уровнем физической реальности на макроуровне (минимальная обратная связь, которая в классической физикалистской парадигме считается и вовсе нулевой).
Бейтсон совершенно справедливо замечает: «Мир коммуникации – это мир берклеанский, хотя почтенный епископ виновен в преуменьшении. Нужно отказать в релевантности (реальности) не только звуку дерева, которое падает в лесу, не слышимое никем, но также и этому стулу, который я вижу и на котором сижу»[22]. Тогда приходится окончательно утвердиться и в правильности предположения Бейтсона о существовании иерархии различных разумов, т. е. сетей внутри сети. В этой иерархии то, что традиционно называется человеческим разумом, – всего лишь элемент системы, усложненной совокупностью петель обратной связи.
Если системе приписываются ментальные характеристики, то дисбаланс в ней, т. е. ее патология есть не что иное, как ее безумие: «…Коль скоро наши разумы, включая наши инструменты и наши действия, – это только части большого разума, его вычисления могут быть искажены нашими противоречиями и искажениями. Коль скоро имманентный разум включает наше безумие, он сам неизбежно подвержен возможному безумию. С помощью нашей технологии мы вполне способны вызвать безумие большей системы, частью которой являемся»[23]. Но как и через посредство каких контуров можно вызвать безумие системы в целом? Попытка ответа на этот вопрос и ведет от эпистемологии к теологии и философии религии.
Прежде всего, у Бейтсона весьма своеобразное толкование получает ветхозаветный миф о первородном грехе, который сводится к разбалансировке экосистемы и, следовательно, к возникновению хаоса (дисбаланса). Такое же толкование получает и ветхозаветная история об Авеле и Каине[24]. В обоих случаях, как считает Бейтсон, имеет место ошибка целенаправленного мышления. Своим асистемным целеполаганием человек порождает дисбаланс, но не понимает, что хаос – это продукт его собственного действия, возвратившегося к нему через петли обратной связи в виде трансформ (закодированных вариантов).
Не считая себя частью системы, в которой он сам же и вызвал хаос, человек обвиняет в случившемся либо систему, либо, значительно реже, самого себя, либо, чаще всего, и систему, и самого себя в духе парного суждения: «Я согрешил, а Бог мстителен». Нетрудно видеть, что при таком подходе вся система, ее подсистемы, а также системные отклики на нарушение баланса выступают в качестве не только разумов, но и богов. Не вдаваясь в анализ понятия бога в истории религий, который мог бы завести изложение очень далеко в сторону, отметим лишь, что бог для Бейтсона – это внешний и внутренний системный характер всего[25].
Бейтсон так поясняет свое понимание: «Индивидуальный разум имманентен, но не только телу, а также контурам и сообщениям вне тела. Также есть больший Разум, в котором индивидуальный разум – только субсистема. Этот большой Разум можно сравнить с Богом, и он, возможно, и есть то, что некоторые люди понимают под «Богом», однако он по-прежнему имманентен совокупной взаимосвязанной социальной системе и планетарной экологии»[26]. Поскольку планетарная экология пронизана петлями обратной связи, то первородный грех означает для Бейтсона не только грехопадение первых людей, но одновременно изгнание и самого ветхозаветного Бога из райского сада. Соответственно, мнимая мстительность этого Бога – не более, чем реакция сети на недостаток или полное отсутствие системной мудрости, и именно эта реакция обусловила появления самого представления о богах.
Действительно, Бейтсон убежден, что в течение всей человеческой истории было найдено только одно средство для того, чтобы хоть как-то понять и скорректировать недостаток системной мудрости. Это – выявление внутри системы особых персонифицированных агентов (Бейтсон как истинный ученый считает их воображаемыми и фиктивными), также имеющих системный характер, включая петли обратной связи, и наделенных сверхъестественными способностями – богов.
Иначе говоря, для Бейтсона боги представляют собой саморегулирующиеся и самокорректирующиеся системы, встроенные в более обширную систему для того, чтобы компенсировать сознательное целеполагание, т. е. асистемные действия, в ее отдельных частях (чего эти части сами делать не в состоянии; отсюда и «сверхъестественные» способности). Как бы то ни было, оговорка о воображаемом и фиктивном характере богов сразу же утрачивает свой охранительный сциентистский смысл, если вспомнить о том, что все «вещи» в свете сетевой парадигмы – это, так же, как и боги, системные эффекты. Тем не менее, признается, что «вещи» вполне реально участвуют в функционировании обратной связи, что вынуждает подтвердить то же самое и относительно богов.
Другое дело, что в этом последнем случае следует учитывать особенности структурного сопряжении этих персонифицированных агентов с различными уровнями реальности (мирами). Более того, тогда неизбежно приходится говорить об иерархии богов, элементом которой неминуемо должен быть и человек: для некоторых уровней реальности он – и в самом деле бог. Критерием построения этой иерархии является, как и раньше, уровень сложности и, следовательно, интенсивность обратной связи в процессе структурного сопряжения. Поэтому человек, как, впрочем, и другие персонифицированные агенты внутри сети, может своими действиями стабилизировать всю иерархию, а может и искажать ее, нарушать ее баланс, т. е. вызывать ее патологию в виде безумия в бейтсоновском понимании.
25.
См. подробнее: