Само существование способности к рациональному мышлению, несомненно, является указателем: не вниз, к случайности и необходимости, а вверх, к разумному источнику этой способности. Мы живем в информационную эпоху, и нам хорошо известно, что информация языкового типа тесно связана с интеллектом. Например, нам достаточно увидеть несколько букв алфавита, пишущих наше имя на песке, чтобы сразу распознать работу разумного агента. Насколько же более вероятно существование разумного Творца, стоящего за человеческой ДНК, колоссальной биологической базой данных, содержащей не менее 3,5 миллиардов “букв” – самое длинное “слово”, когда-либо обнаруженное?
Однако сейчас мы отходим от физики в сторону биологии – предмета, в котором возникают подобные вопросы. Я уделил этому большое внимание в своей книге "Гробовщик бога", поэтому не буду пересказывать эту историю здесь.
Рациональную поддержку существования Бога можно найти не только в области науки, ибо наука не сосуществует с рациональностью, как многие думают. Например, мы оказываемся нравственными существами, способными понять разницу между добром и злом. Нет никакого научного пути к такой этике, как это признавали все, кроме самых упорных приверженцев сциентизма. Физика не может вдохновить нас на заботу о других, и наука не несет ответственности за дух альтруизма, который существовал в человеческих обществах с незапамятных времен. Но это не значит, что этика нерациональна.
Кроме того, точно так же, как тонкая настройка констант природы и рациональная умопостигаемость природы указывают на трансцендентный разум, независимый от этого мира, так и существование общего пула моральных ценностей указывает на существование трансцендентного морального существа.
История также является очень важной рациональной дисциплиной. Действительно, легко упустить из виду тот факт, что методы историка играют очень важную роль в самой науке. Мы обсуждали способ описания Вселенной в терминах физических законов, и большинство из нас знает, что физические законы часто устанавливаются индуктивным процессом. То есть наблюдения могут быть сделаны многократно, эксперименты-многократно, и если они дают одни и те же результаты каждый раз при одних и тех же условиях, мы чувствуем себя комфортно, утверждая, что у нас есть подлинный закон, с помощью того, что мы называем “индуктивным выводом”. Например, мы можем многократно наблюдать движение планет по их орбитам вокруг Солнца и тем самым подтверждать законы движения планет Кеплера.
Однако в таких областях науки, как космология, есть вещи, которые мы не можем повторить. Самый очевидный пример - история Вселенной с самого ее начала. Мы не можем повторить Большой взрыв и сказать, что он был установлен повторными экспериментами.
Мы можем и используем методы историка. Мы используем процедуру, называемую «вывод наилучшего объяснения» (или «абдуктивный вывод»).[75] Мы все знакомы с этой процедурой, поскольку она является ключом к любому хорошему детективному роману. А убит. Оказывается, у Б был мотив – она должна была получить прибыль, если А умрет. Так Б сделал это? Может быть. Но потом выясняется, что в ночь убийства у С была жестокая ссора с А. Это сделал С? Может быть. Но потом... И Эркюль Пуаро заставляет нас гадать до самой финальной развязки. Назовем ситуацию, когда существует несколько возможных гипотез, согласующихся с наблюдаемым результатом, Принципом Пуаро.
Суть истории Пуаро в том, что вы не можете повторно запустить убийство, чтобы увидеть, кто это сделал. Следовательно, мы не можем ожидать здесь того же уровня уверенности, который мы получаем при повторных экспериментах. Разумеется, именно эта особенность делает рассказы о Пуаро такими увлекательными.
То же самое происходит и в космологии. Мы выдвинули гипотезу. Предположим, что произошел Большой взрыв, и назовем эту гипотезу А. Тогда мы скажем: если бы произошло А, что бы мы ожидали найти сегодня? Кто-то говорит: мы ожидали бы найти Б. Итак, ученые ищут и находят Б. Что это доказывает? Ну, это согласуется с А, но это не доказывает, что А произошло с той же степенью достоверности, которая связана с индуктивным аргументом, по очень очевидной причине, что может быть другая гипотеза, А1 – очень отличная от А, но тем не менее согласующаяся с наблюдением В. Действительно, может быть много других гипотез, отличных от А, но согласующихся с наблюдением Б. Принцип Пуаро действует в космологии.
75
Дальнейшую дискуссию см. в Alister McGrath, A Scientific Theology: Reality, Edinburgh, T & T Clark, 2002, стр. 157ff.