Закрыл глаза, и сразу вспомнились те самые коричные булочки из кофейни. Подрумяненые бока, сырный крем стекает каплями на тарелку... И легкий, едва уловимый аромат цветущей сливы. Мамины духи.
Горло перехватило. Спрятав лицо в ладонях, я застыл, стараясь не заплакать. Отец прав. Я должен попасть на похороны...
Взял телефон.
- Джафар! Я готов драться.
- Ай, дарагой, молодец! Не пожалеешь!
- На этот раз мне не нужны деньги. Сможешь достать новые документы и билет до Нью-Йорка?
- Хочешь сбежать?
- Я вернусь.
- Ты же знаешь, родной, если что - мы тебя и в Америке найдем...
- У тебя когда-нибудь был повод сомневаться?
Он молчит около минуты, я терпеливо жду.
- Бой сегодня ночью.
- Сразу после мне нужны документы и билет.
Еще одна пауза. Джафар что-то спрашивает в сторону, по-чеченски.
- Сделаю.
Отпуск в универе, сбережения со счета... Собирался вернуться, максимум, через неделю.
Когда надевал куртку, в дверь позвонили. Джафар послал проследить, чтобы я не передумал? Почему-то ему очень важен именно этот бой... Я задумчиво посмотрел на пожарную лестницу, что вела на балкон верхней квартиры. Там маленькие дети, собака, канарейка... А тут - я...
Открыл. Незнакомые, прилично одетые люди.
- Алекс Мерфи? - я кивнул и поправил очки. - Вы должны пойти с нами.
- С к-кем имею честь?
- Федеральная служба безопасности.
***
- Вы... хотите, чтобы я работал на вас?
Воронцов скептически оглядел меня с ног до головы.
- Пока я не знаю, что вы за фрукт? Увольте. Но если вы меня убедите... Я мог бы вам помочь.
Я не выдержал и расхохотался. Ничего не мог с собой поделать.
- Мне не нужна ничья помощь! - нет, не выходить из себя... Всё еще можно уладить.
- Кстати, примите соболезнования... - он тускло смотрел в стену, поверх моего плеча. Я перестал смеяться.
- Что?
- Вы же понимаете, мы наводили справки. Мы знаем, что недавно ваша мать покончила с собой.
В глазах потемнело.
- Мистер Мерфи... Вам плохо? Стакан воды? Мистер Мерфи?
Голос шел издалека, почти не задевая сознания. Меня трясли за плечи, кажется, били по щекам...
...как на ринге, когда пропустишь хук в челюсть. Вспышка, а затем - шум, звон... Нокаут.
- Что... вы сказали?
- Подробности сообщили сегодня утром. Ваша мать...
- Вы сказали - самоубийство. Этого не может быть.
- У нас есть запись с камер. Она ехала по мосту... неожиданно газанула, свернула к ограждению и... пробив его, рухнула в воду. Была хорошая погода, ничего не предвещало аварии...
Дальше я не слушал. На окне решетка: прутья приварены к раме. Дверь? Прочная, быстро не открыть... Но другого выхода нет. Если я брошусь на Воронцова, он, чего доброго, начнет стрелять. Я просто не успею ничего сделать.
- Я бы не отказался от стакана воды. - Воронцов кивнул, взглянул на пыльный, с захватанными боками графин. Тот был пуст, на дне его кверху лапками лежали мертвые мухи.
- Одну минуту... - он нажал кнопку интеркома. Я «щелкнул».
Вошел конвойный: толстый, с мятой мордой и запахом перегара. Он неуверенно держал пластиковый стаканчик, в котором подрагивало озерцо воды.
- Поставьте на стол. - Воронцов поморщился.
- Есть поставить на стол...
Дядька делает пару шагов, и, когда входит в зону досягаемости, я бью его что есть силы в брюхо. Затем срываю столешницу и запускаю в Воронцова, стараясь, чтобы удар пришелся на правое плечо... Конвойный хрипит и, закатывая глаза, валится на пол. Сверху рушится Воронцов. У меня десять - пятнадцать секунд...
Быстро в коридор, налево - приоткрытая дверь. Подсобка! Серый халат, сальная кепка, щетка, швабра, ведро...
- Любезнейший... Вы куда направляетесь? Где пропуск? - голос не подозрительный, просто любопытный, даже ленивый.
Неловко поворачиваюсь, смахивая с ближайшего стола кипу бумаг. Шваброй заблокировать проход... Чье-то табельное оружие на краю стола - вопиющее нарушение! Задеваю пистолет, он падает на пол, раздается громкий выстрел. И незаряженное ружье раз в год стреляет...
Все пригнулись, накрыв головы руками.
...Еще один коридор, узкая тёмная лестница, пахнет сухой пылью и кошками. Сзади - крики. Халат, кепку - в ведро, ведро - за угол. Пригладил волосы, потер лицо, меняя выражение. Деловая сосредоточенность.