Выбежав на тротуар, я попытался сообразить, в какую сторону двигаться. Поймал за рукав прохожего:
- Самолет, что упал ночью! Где это случилось? - он хотел вырваться, но я держал крепко. - Пожалуйста...
- Щас... - парень достал айфон. - Вот... - протянул мне экранчик. - Видишь?
Я несколько секунд смотрел на карту, затем кивнул. И побежал.
После того как выдохся, пошел медленнее. Один раз присел на ограждение, перевести дух, но заметил рядом камеру наблюдения и не стал искушать судьбу.
До вспаханной самолетом полосы посреди жилого района добрался, когда багровое солнце скрылось за дальними высотками. В резком электрическом свете кипел человеческий муравейник: спасатели, парамедики, еще какие-то люди - вероятно, близкие тех, кто здесь жил... Район был оцеплен, но они шли, прорывались, не слушая увещеваний полицейских, просто не обращали на них внимания...
Самолет - вернее, то, что от него осталось, был погребен под грудой обломков, больше всего напоминающих строительный мусор. Бетонные плиты, кирпичи, взрытая земля и куски асфальта. Тут и там, из общего серого месива, выбивались то покореженная настольная лампа, то кусок занавески, то расколотый унитаз...
Стало страшно. Столько всего... Как разобраться в этом хаосе? Как помочь тем, кто оказался под завалами? Что я вообще могу, когда несчастье уже случилось? Говорили, что под обломками всё еще люди...
Многие помогали разбирать завалы, кто-то склонялся над накрытыми брезентом фигурами, кто-то рыдал, бесцельно выкрикивая чье-нибудь имя... Я подходил, и просто «щелкал», наугад. Пусть «он» продержится, не умрет, сейчас подойдут санитары... Пусть отыщут побыстрее, пусть успеют вытащить, пусть не обрушится свод, не провалится пол... Пусть они успеют, найдут, помогут... Просто пусть они всех спасут!
Ночь, и еще полдня. По крайней мере, мне так показалось. Я лазал по завалам, спускался под землю, вынюхивая людей, как ищейка. Подсказывал спасателям более удобные пути... Сначала меня не понимали, пытались гнать, но когда я нашел ту девочку...
Один раз кто-то сунул мне в руки кружку с горячим и засохший бутерброд, но кусок не лез в горло.
Потом я ушел. Не стал дожидаться, когда полиции придет в голову задать вопрос: а кто я такой?
Снова упал в какой-то подворотне и уставился на прохожих. В голове звенело, в теле появилась прозрачная легкость. Ничего не болело, даже душа. Впервые за долгое время у меня ничего не болело...
Проходя мимо, пожилая дама недобро зыркнула на меня из-под лиловой шляпки. Я могу изменить её жизнь. - подумалось лениво. - Могу узнать, чего она хочет, к чему стремится - и дать ей это. Или наоборот... Отнять, уничтожить что-то дорогое...
Взглянув на маячивший вдали шпиль «Останкино», я понял, что могу «щелкнуть» так, чтобы его свалить... Или вот машины! Что мне стоит устроить аварию? Просто стечение обстоятельств: мужик зазевался и поехал на красный, девушка слишком увлеченно болтала по телефону, парень в этот момент закуривал... Это очень легко!
А как насчет созидания? Всего лишь выбор вероятностей: операция на сердце прошла успешно. Футболист забил решающий гол.
Да что мелочиться? Кризис на Ближнем востоке разрешился благополучно. Договор о разоружении подписан... Я могу влиять на принятие решений на высшем уровне! Я могу... Предотвращать войны, ссорить и мирить целые страны, словом... Управлять миром?
Задрав голову, я посмотрел в небо. «Слышишь, Господи? Я могу быть тобой!»
А что дальше? Может человек, которого я спасу, оказаться серийным убийцей? Или совершить открытие, которое разрушит планету? Откуда я знаю, какие политические решения будут удачными, а какие - нет? Вечно терзаться вопросом: а правильно ли я поступил? А того ли человека спас? И как решить, кого спасать, а кого - нет? Этическая дилемма: годится ли «добро», как я его понимаю, для всех? Но всех - не спасти...
Может, поэтому мудрецы предпочитали уединенную жизнь? Вот и Гиппократ говорил: - «В первую очередь - не навреди.»
Таких как мы, не должно быть. Мы не можем, не умеем контролировать себя. Каждому хочется своего, чего-то особенного... Кому-то достаточно тихого семейного счастья, а кто-то видит только вершину мира. Траск - один из нас, это очевидно. Он решил сыграть во Властелина Колец...
Злобно скалясь своему отражению в витринах, я думал, что теперь мне уже нечего терять. Всё позади: и боль, и страдания и страх. Самое главное - душный, доводящий до обморока, страх. Больше ничего этого не будет. Одно последнее дело и - всё. Равновесие там или нет, но это нужно прекратить.