«Музейные Свободные!» – подумал Лито.
У них такие ограниченные мысли и такие замкнутые горизонты.
«Но с чего бы мне возражать? Они такие, какими я их создал.» И тут Лито услышал делегацию Бене Джессерит. Они приближались под напевный речитатив – тяжелый звук, переполненный растянутыми гласными.
Первым вошел Монео, рядом гвардейцы, занявшие позиции у выступа, на котором восседал Лито. Монео встал перед выступом, как раз перед лицом Лито, поглядел на него, затем повернулся к открытому залу.
Женщины вошли по двое в ряд, их было десять, и вели их две Преподобные Матери в традиционных черных облачениях.
– Слева идет Антеак, Луйсеал справа, – сказал Монео.
Имена напомнили Лито взволнованные и недоверчивые слова Монео, сказанные им прежде о Преподобных Матерях. Монео не любил колдуний.
– Обе они – Видящие Правду, – вот, что сказал тогда Монео. Антеак намного старше Луйсеал, но последняя слывет лучшей Видящей Правду, которая когда-либо была у Бене Джессерит. Можете заметить, – у Антеак имеется шрам на лбу, происхождение которого мы не смогли установить. У Луйсеал рыжие волосы, и она представляется замечательно молодой для женщины, имеющей такую репутацию.
Следя за приближением Преподобных Матерей вместе с их свитой, Лито ощутил, как нахлынули на него его жизни-памяти. Женщины шли в капюшонах, закрывавших их лица. Прислужницы и послушницы шли на почтительном расстоянии сзади… все это было так, как и положено. Некоторые образцы не меняются. Эти женщины могли бы войти в настоящий Сьетч с настоящими Свободными, чтобы приветствовать их.
«Их головы знают то, что отрицают их тела», – подумал Лито.
Сверхзорким зрением Лито различил раболепную настороженность в их глазах, но поступь их была как у людей, уверенных в своей религиозной силе.
Лито порадовала мысль, что Бене Джессерит обладает лишь теми силами, которые он им дозволяет. Причины такого благоволения к ним были ясны. Из всех людей его Империи, Преподобные Матери больше всего на него похожи – правда их множественное «я» ограничено лишь женскими жизнями-памятями и побочными женскими личностями их ритуалов – и все равно, каждая из них существовала как некая объединенная толпа.
Преподобные Матери остановились в предписанных десяти шагах от выступа Лито. Свита растянулась в обе стороны.
Лито любил развлекаться, приветствуя такие делегации голосом своей бабушки Джессики. Бенеджессеритки этого даже ожидали, и он их не разочаровал.
– Добро пожаловать, Сестры, – голос его был мягким контральто, в котором проступали явно контролируемые женственные тона Джессики, лишь слабый намек на насмешку – голос, записанный и часто изучаемый на Доме Соборов.
Едва начав говорить, Лито ощутил угрозу. Преподобные Матери никогда не бывали довольны, когда он приветствовал их подобным образом, но в нынешней их реакции был какой-то еще иной подтекст. Монео тоже это ощутил. Он поднял палец, и охрана пододвинулась поближе к Лито.
Первой заговорила Антеак:
– Владыка, мы наблюдали это зрелище на площади сегодня утром. Что Ты выигрываешь подобными выходками?
«Значит, вот какой тон мы хотим задать», – подумал Лито.
И своим собственным голосом ответил:
– Вы на время попали ко мне в милость. Вы хотите это изменить? – Владыка, – ответила Антеак, – мы были шокированы тем, что Ты можешь таким образом наказать посла. Мы не понимаем, что Ты этим выигрываешь.
– Я не выигрываю, я унижаюсь.
Заговорила Луйсеал:
– Это может только усилить мысли о Твоем гнете.
– Просто любопытно, почему столь немногие когда-либо относились к Бене Джессерит как к угнетателям? – спросил Лито.
Антеак сказала своей спутнице:
– Если Богу Императору будет угодно нам это объяснить, он так и сделает. Давай перейдем к целям нашего посольства.
Лито улыбнулся.
– Вы можете подойти поближе. Оставьте вашу свиту и приблизьтесь.
Монео отошел на два шага вправо, когда Преподобные Матери приблизились характерными неслышными скользящими шагами на три шага к выступу.
– Они двигаются так, словно у них и ног нет! – однажды пожаловался Монео.
Лито заметил, как внимательно Монео наблюдает за двумя женщинами. В них была угроза, но Монео не осмелился возражать против их приближения. Так приказал Бог Император – значит, так тому и быть.
Лито перевел взгляд на свиту, ожидавшую там, где вначале остановилась делегация Бене Джессерит. На послушницах были черные накидки без капюшонов. Лито увидел на них крохотные приметы запретных ритуалов – амулет, небольшой талисманчик, красочный уголок цветного платка, пристроенный так, чтобы как можно больше высовывалось наружу. Он знал, что Преподобные Матери вынуждены дозволять это, потому что не могут больше делиться спайсом так же вольготно, как прежде.
«Подмена ритуалов».
За последние десять лет произошли значительные перемены. Орден стал мыслить категориями скупости и прижимистости, чего прежде за ним не водилось.