Леди Мираэль слегка покраснела, но смолчала. Ей, очевидно, было не по душе отвратительное поведение лорда де Биль, который ни в чем себя не ограничивал. Но сказать слова против дурного старика она не смела.
— Скажи, мой мальчик, — проскрипел старик, пригубив вино сквозь ротовую щель маски… — Ты задумывался о своём будущем?
— Конечно, — я кивнул, — Я для того и организовал группировку Дети Императора.
— Правильно, правильно, — одобрительно произнес де Биль, — У многих в твоем возрасте на уме только сиськи и развлечения. А потом мучительно жалеют об упущенных возможностях, но уже становится слишком поздно.
— К чему ты это? — в лоб спросил я. Мне надоели все эти уловки, увиливания и прочие ухищрения.
— Сейчас глава рода Душепийц будет произносить речь, — сказал де Биль, — И немного просветит вас, малолетних одаренных, об истинном положении дел в нашем мире…
В этот момент на возвышенность в центре зала вышел распорядитель бала и попросил всеобщего внимания. В зале затихли смешки и разговоры. Убедившись, что все смотрят на него, распорядитель сверкнул белозубой улыбкой и произнес:
— Дамы и господа! Попрошу юных учеников Притяжения звезд и других выдающихся школ подойти ближе к сцене.
— О, сейчас самое интересное начнется, — оживился де Биль и залпом осушил свой бокал с коньяком. Приборы на его инвалидном кресле протестующе запищали. Что-то попытались пропищать и медсестры, но де Биль оборвал их повелительным жестом, — Ай, заткнитесь дуры. Я крепче, чем думает ваша тупая техника. А что касается тебя, Сабуров, — безглазая маска вновь обратилась ко мне, — Послушай внимательно, о чем говорит господин Душепийца. Тебе, как Уникуму, это будет особенно полезно.
Я кивнул — мне и самому было весьма любопытно, что там сочинят власть предержащие. Что-то мне подсказывало, что нам, простым ученикам, это не сулит ничего хорошего.
Но когда было иначе?
Глава 8. Оглушительные аплодисменты
Все ученики, в то числе и я, приблизились к сцене. Взрослые, закончившие обучение одаренные, остались стоять за нашими спинами, взяв нас и сцену в молчаливое кольцо.
Микрофон из рук ведущего принял человек в длинной черной мантии с золотыми украшениями. На голове его красовался массивный вытянутый вверх головной убор, украшенный имперскими религиозными символами.
Я сначала подумал, что это очередной ряженый клоун, желающий выделиться необычным нарядом, но потом по отдельным деталям его наряда понял, что это Арсамонский первосвященник церкви Бога-Императора. То есть моей.
Как же они всё переделали и переиначили. Совсем не похоже на старые каноничные обряды и образы, что были в ходу раньше. Я недоволен. Как верну себе власть, всех покараю. Без разбора. Накажу невиновных и привлеку непричастных. Все как обычно во власти происходит.
Глава рода Душепийц, Арманьяк Четвёртый, он же отец Пальмистрии, он же самое главное духовное лицо Арсамона, ласково улыбнулся своей пастве и произнес:
— Приветствую, дети мои. Я рад видеть столько молодых и прекрасных лиц, — из складок плаща он вытащил массивную книгу, окованную золотом. Я узнал ее — это было священное писание империи Арсамон. В ней рассказывалось о моей жизни и жизни других выдающихся людей, — Как говорил Бог-Император: «Дети — это цветы жизни!».
— Я бы такого даже будучи пьяным в зюзю не сказал бы, — проворчал я, — Даже если бы Парацельс меня напоил последним сортом своего парцеяда.
К сожалению мои слова потонули в восторженных криках. Школьники кричали и приветствовали слова первосвященника.
Я бросил взгляд на Пальмистрию. На ее холодной стальной маске, заменявшей ей лицо, появились редкие эмоции — что-то даже вроде нежности. Кажется, она искренне любила своего отца и восхищалась им.
— Как вам известно, — произнес глава рода Дущепийц, он же первосвященник, — На ваше юное поколение мы, старшие, возлагаем большие надежды. Вы — те, кто будет на своих плечах держать Империю в будущем и хранить её для Бога-Императора!
И снова восторженный гром аплодисментов.
— Пора открыть вам немного больше правды о тайнах нашего мира, — провозгласил жрец, — Пора вам узнать истинное имя Бога-Императора!
Чего? Я встрепенулся. Арсамон мое имя, а что? Это разве какой-то секрет?
Школьники замолчали, блестя любопытными глазами. Я осмотрел их лица, застывшие в ожидании, и понял — никто истинного имени моего не знал. Если так подумать, то я и в интернете никогда не видел упоминаний о моем имени. Но оно же всегда было общеизвестно! Я не вводил никаких табу на произношение моего имени.