Невольный трепет на мгновение сковал Харуюки, и в ту же секунду на солнце начала наползать тяжёлая туча, слегка приглушая яркие лучи. Всадник на крылатом коне утратил ослепительный блеск, показавшись во всей красе.
Шлем с длинными декоративными рогами, доспех обтекаемых форм, за спиной крупный щит, а на левом боку тонкий рыцарский меч с широкой гардой.
Рыцарь. Только это слово подходило к его облику.
При разговоре о рыцарях Ускоренного Мира первым на ум приходил, конечно же, “Покоритель” Блу Найт, однако Платинум Кавалер выглядел даже рыцарственнее Синего Короля. Изучая список легионеров Осциллатори Юнивёрса, Харуюки решил свериться со словарём. Оказалось, что слово “knight” восходит к староанглийскому “cniht”, что означает “слуга”, в то время как “cavalier” произошло от французского “chevalier”, означающего “всадник”.
Уж не поэтому ли этот аватар так гармонично смотрелся верхом на Энеми-коне? От невозможно прекрасной внешности и ослепительного блеска платины — ценнейшего среди драгоценных металлов и, вероятно, самого левого на металлической шкале цветов аватаров — у Харуюки на секунду перехватило дух.
В противовес его рассеянности Фуко немедленно вскинула левую руку, на которой зажегся тусклый Оверрей.
Инкарнацию допускается использовать только в ответ на Инкарнацию. Этому принципу Харуюки научила сама Фуко — его первый учитель Инкарнации. Тем не менее, сейчас она приготовилась использовать Инкарнацию против Платинум Кавалера, который не только не атаковал Инкарнацией, но и вообще ничего не делал. Другими словами, сила этого противника вынудила её поступиться принципами.
— Ты не участвовал во вчерашней битве за территорию, — заговорила Фуко суровым голосом, не опуская руки. — Но если сейчас ты всё-таки пришёл… значит, ты тоже всего лишь пешка Айвори Тауэра, вернее, Блэк Вайса.
Похоже, Платинум Кавалер знал Скай Рейкер не хуже, чем Роуз Миледи. Всадник пожал плечами:
— Меня разочаровывают твои слова… Я повинуюсь лишь Белой Королеве… Сегодня я пришёл по её приказу… Остроголовый мне не указ…
Рыцарь делал в речи длинные паузы, во время которых в небе перекатывалось эхо его голоса.
— Тогда немедленно уходи! — резко перебила его Фуко. — Блэк Вайс сорвался с цепи. Он не только показал своё истинное лицо, но и напал на Королей. Как только закончится этот бой, все Легионы объявят войну Осциллатори. У тебя, главного Гнома, есть сейчас задачи поважнее!
— Ты хочешь сказать… я должен советовать нашим легионерам покинуть Легион, чтобы защититься от атаки?..
— Ты должен так поступить, если они дороги тебе. Пускай Вайсу удалось замуровать всех Королей и офицеров, он не задержит их навечно. Скоро Короли выберутся из темницы и перейдут в наступление. Да, в Осциллатори множество сильных бойцов, но даже они вам не помогут. Поэтому ты должен спасти хотя бы тех легионеров, которые следуют за Космос, не зная правды…
Всё красноречие и вся искренность, которую вложила Фуко в свои слова, разбились о короткий ответ Кавалера:
— Бесполезно…
— Почему?!
— Даже если шесть… или сколько там нынче, пять?.. В общем, даже если на нас нападут все Короли, даже если над всеми нами повиснет угроза… никто из легионеров не покинет Осциллатори… И ещё кое-что, Рейкер… ты забываешь одну важную вещь…
— Какую?.. — настороженно уточнила Фуко.
Платинум Кавалер бросил короткий взгляд на Харуюки, вздохнул и продолжил:
— Ты только что сказала: “Как только закончится этот бой”… Но твой расчёт не оправдается… В Ускоренном Мире любая надежда рано или поздно оказывается преданной… Ты можешь представлять себе самые ужасные, самые кошмарные исходы, но всё всегда кончается ещё хуже, ещё трагичнее, ещё бессмысленнее…
Беспросветный пессимизм в словах рыцаря показался Харуюки очень знакомым. Он углубился в воспоминания, и в голове ожили слова Аргон Арей, с которой он недавно сразился в смертельной битве:
“В этом мире невозможно кого-либо спасти. В нём с самого начала не было спасения. В нём есть лишь ненависть, война, предательство, обман, насилие, скорбь, отчаяние и-тэ-дэ-и-тэ-пэ. Пришла пора показать вам истинную жестокость Ускоренного Мира…”
Сразу после тех слов Аргон пробудила личность Даск Тейкера, жившую в правом плече Вольфрам Цербера. Действительно, тот поворот оказался хуже всего, что мог представить себе Харуюки.
Возрождённый Даск Тейкер погиб, не совладав с негативной Инкарнацией, которую тело ISS комплекта передало аватару. Сейчас в правом плече Цербера обитала личность Орхид Оракул. Харуюки не знал, что случилось с настоящей Оракул, но Черноснежка, её лучшая подруга, наверняка считала эту встречу худшим из всех возможных вариантов. Хуже стать уже не могло. По крайней мере, Харуюки пообещал себе, что не допустит этого.
— Платинум Кавалер, — собрав всю оставшуюся силу воли и боевой дух, обратился Харуюки к белому рыцарю, которому, очевидно, не годился даже в подмётки. — Если ты попытаешься нам помешать, мы победим тебя здесь и сейчас. Мы устали плясать под дудку Блэк Вайса и Общества Исследования Ускорения. Он… нет, все вы творите зло. И вы должны это понимать!
Договорив, Харуюки поднял правую руку и тоже зажёг пальцы серебристым Оверреем, подражая Фуко.
Но Кавалер не дрогнул перед угрозой упреждающей Инкарнационной атаки. Он не потянулся к мечу, но и не отступил.
— Мне тоже не нравится Вайс, но… Помни, новичок… Он тоже платит за свою силу немалую цену… — заострённый визор рыцаря обратился к двадцатиграннику. — Он не может отменить Икосаэдральное Отгорожение самостоятельно… Он создал Инкарнацию, которую невозможно уничтожить, но не превратится обратно в дуэльного аватара, пока её не уничтожат… Этот удивительный человек не доверяет друзьям, но готов довериться врагам…
Потеряв дар речи, Харуюки вгляделся в притопленную в землю чёрную конструкцию.
Даже если Кавалер сказал правду, Харуюки не мог позволить себе проникнуться сочувствием к Вайсу. Напротив, он должен был пустить эту информацию на пользу делу.
Раз противник не может превратиться из двадцатигранника обратно в аватара, значит, если они каким-то образом вызволят Королей и остальных, не нарушив целостность темницы, то смогут навечно запереть Блэк Вайса на неограниченном нейтральном поле. Вот только как вытащить Королей и офицеров из плена двадцатигранника, не сломав его?..
— Учитель, — как можно тише прошептал Харуюки, когда в голову стукнула новая мысль. — Что, если перекатить этот двадцатигранник в другое место? Что тогда случится с маркерами смерти?
— Хм… — линзы цвета заката сузились. — Маркеры смерти бесплотны, неподвижны и неразрушимы — это одно из самых основных правил Брейн Бёрста… Конечно, сейчас, когда есть аватары вроде Орхид Оракул, способные вмешиваться в работу системы, правила больше нельзя называть непреложными, но я не думаю, что Вайс может влиять на них. Другими словами, если двадцатигранник передвинуть, маркеры просочатся сквозь стены и останутся на прежнем месте…
— Вот!.. — выпалил Харуюки и, едва сдерживаясь, снова перешёл на шёпот. — Тогда почему бы не откатить этот шарик туда, куда никто не доберётся?.. Например, если мы сбросим его в гравитационный ров вокруг Имперского Замка, Вайс навсегда останется в нём…
— Не навсегда, а пока его не отключат из реального мира, — напомнила Фуко, застав Харуюки врасплох.
У Харуюки совершенно вылетело из головы, что в реальном мире Блэк Вайс… то есть Айвори Тауэр — тоже ребёнок, скорее всего, одного с Харуюки возраста. Если он уйдёт в погружение на несколько часов, какой-нибудь родственник наверняка снимет нейролинкер с его шеи. Более того, поскольку Вайс сам организовал эту ловушку, он вполне мог настроить таймер аварийного отключения.