Мир растекался полутонами, менял очертания, и существа в стенах вновь затянули свою заунывную песнь. Сергей сплюнул еще один зуб.
(Хей, парень, да ты рассыпаешься на глазах!)
Сергею нечего было возразить глиняному божеству. Он мог только согласится с тем, кто повелевал здесь всем. Божество ржавых консервных банок и гнилых досок — оно точно знало, чего хочет само, и что нужно ему, Сергею.
— Точно! — хохотнул голос божества. — Услуга за услугу, — и это все старо как мир. Ты помогаешь мне, я помогаю тебе, и все безумно счастливы. Вот только в твоих же интересах навести порядок в доме…
Существа взвизгнули, и Сергей поднял голову. Страх прошел так же внезапно, как возник. Он исчез, растрепался в ночи, остались только боль и свет луны, что напрасно пыталась заглянуть в темное подземелье.
— Да, давно нужно было показать им всем, кто хозяин в этом доме (последние два слова голос божества произнес с особым ударением, словно пытаясь подчеркнуть их важность), и если мы обо всем договорились, малыш, давай, выметайся отсюда, и соверши хоть раз что-нибудь стоящее…
Сергей оттер рукавом кровь с лица.
— Есть одна небольшая проблема…
— Никаких проблем, приятель — засмеялся глиняный бог — если ты имеешь в виду, что никак не сможешь вытащить свой тощий зад, то я готов всячески способствовать тебе в этом, хотя на самом-то деле выбраться отсюда для такого молодца как ты — пара пустяков.
Сергей осклабился. Он попробовал приподняться, и закричал от боли. Словно от пяток до макушки сквозь него протащили ржавый, ощетинившийся острыми волокнами металлический трос.
(Больно, боже, как больно!!!)
Боль накатывала волнами — не мягкими, отсвечивающими синевой моря, а острыми, словно лезвия кухонных ножей с брызгами раскаленной лавы.
Он выбирался из океана боли на берег, утыканный обломками ракушечника, с торчащими осколками разбитых пивных бутылок, а холодное глиняное божество отстранено наблюдало за его бесполезными стараниями.
Сергей поймал себя на том, что загребает глину ладонями, пытаясь сдвинуть свое беспомощное тело. Глины было вдоволь в этом погребе, ее было так много, что казалось, можно вылепить целый мир. Несуразный, трескающийся на солнце, абсолютно свихнувшийся, сумасшедший мир.
Выбросить вперед руку. Вонзить пальцы в мокрую, похожую на грязь, глину. Подтянуться, и остаться на месте, нагребая полные пригоршни гребаной глины.
— Ну, же, давай… — Сергей бормотал, проводя языком по шатающимся зубам, ощущая, как течет из носа кровь, и как встают дыбом волосы.
— Какие знакомые слова — насмешливо заметило божество. — В последнее время я слышу их чаще и чаще… Вот только как я посмотрю ты совсем раскис, дружище, и боюсь, на этот раз в твоих пороховницах пусто. Нам не по пути, приятель, ты проиграл…
— Нет — прошептал Сергей. — Нет…
(Да, дружок, на этот раз да!!! И девять ступенек напрасно ждут, когда ты поднимешься по ним. Ты неудачник, парнишка-Сергей, так и знай — такой же, как и все, ничем не лучше. Оставайся здесь, тебе самое место в этом затхлом подземелье, и когда наступит утро, ты очнешься и откроешь глаза, весь несчастный, дрожащий от холода. Оставайся здесь. В затхлом подземелье, где нет ничего…)
Сергей закрыл глаза.
А потом открыл, и закричал.
И время свернулось как трепещущий лист, и тысячи молний осветили эту вселенную боли. А потом боль ушла, пропала, словно и не было ее — колющей, режущей, пронзающей и вездесущей. Стихли все звуки — замолкли существа, и луна перестала петь тонким голосом, остался только крик — хриплый, задыхающийся, судорожный. Потом утих и он.
А еще чуть позже, Сергей сплюнул кровь, и оттолкнулся от земли. Сначала было трудно удерживать равновесие. Он стоял, покачиваясь, чувствуя, как хрустят, трутся, друг о дружку обломки кости, и от этого тихого звука становилось страшно.
— А ты покрепче, чем я думал — одобрительно произнесло божество. — Таким ты мне нравишься гораздо больше. Теперь я вижу, что ты из тех ребят, которые знают, чего хотят. Давай, парень, задай им перцу, самое время…
— … надрать кое-кому задницу — проскрипел остатками зубов Сергей, и откусил кусочек глины от комка, который держал в руке.
— Точно! — довольно воскликнуло божество. — И я помогу тебе…
Сергей подпрыгнул, на миг задохнувшись от… нет, не от боли, ее не было, он прогнал ее прочь, забыл про нее, вычеркнул из своего мира, — просто закружилась голова, да и нервишки в последнее время стали ни к черту, проблемы дома, непутевая жена, и все такое… Он ухватился руками за края отверстия в полу, и повис, пытаясь подтянуть ставшее беспомощным тело.
Раз… два… и…
— Три… — выдохнул Сергей, и подтянулся.
Прямо на уровне глаз, он увидел два сверкающих в полутьме прихожей лакированных ботинка. Они притягивали взгляд. Сергей задрал голову, любуясь отблесками лунного сияния на гладкой, отшлифованной кожаной поверхности.
— Давай малыш, выбирайся — отец протянул руку, и Сергей ухватился за нее. Отец рывком вытащил его наверх, и Сергей облегченно растянулся на холодном деревянном полу. До чего же было приятно лежать вот так, вдыхая неповторимый запах краски, щекой ощущать каждую неровность пола, вот только у него совсем не было времени.
— Тсс, малыш — отец заговорщески прижал палец к губам. — Только тихо. Пришла пора навестить старых друзей, и я думаю, ты сумеешь сделать все как следует.
— Да, папа — ответил Сергей, и поднялся с пола. Он окинул взглядом беспорядок, царивший в прихожей, и ощутил благословенную тишину дома, который словно замер в ожидании чуда.
Он тихонько отворил дверь, ведущую на лестничную площадку, и замер, вслушиваясь в тишину. Эта ночь обещала много чудес, и Сергей наклонил голову вбок, раздумывая над тем, с чего начать. Где-то наверху беззаботно дрыхла любимая женушка, а внизу, за шторками, было много чего интересного, что могло бы помочь ее разбудить.
Сергей мотнул головой. Что-то легонько коснулось его щеки. Он машинально провел рукой по лицу, и отбросил прочь, прилипший к пальцам окровавленный локон.
(Хей, парень, ты действительно рассыпаешься на куски. Неплохо было бы поторопиться — эта ночь не будет вечной. Даже если ты заменишь батарейки — а это тебе не помешало бы сейчас, не так ли?)
Сергей захлебнулся от смеха, который вываливался наружу маленькими противными комочками глины, и сделал первый шаг. Он спускался по лестнице, и скрипение ступенек удивительно гармонировало с хрустом сломанных косточек.
Черт, это был славный дуэт. Сергей смеялся, выдавливая боль, не давая ей, просочится вовнутрь себя. Он спускался, и ночь замерла в ожидании.
Долгая, славная, волнующая красавица ночь. Королева ночь.
Ночь полная чудес.
Время волшебных снов…
Часть 5. Заветные желания
1. Столкновение
Он спускался по лестнице, замирая на каждой ступеньке, плотью ощущая каждую неровность, каждую выбоину. Сухой треск в ногах отдавался зыбким эхом в голове. Сергей не торопился. Ночь развернула перед ним волшебную скатерть снов, и он собирался насладиться всем тем, что обещал голос божества.
Эта ночь была полна чудес, кто бы сомневался, и голоса, что смешались в голове, были лишним тому подтверждением. Они то накладывались друг на друга, напевая в унисон, то спорили яростным шепотом, постепенно начиная орать так, что Сергею приходилось останавливаться, чтобы переждать хриплую перебранку незваных гостей. Мир сдвинулся, и это было прекрасно — ощупывать стены руками, убеждаясь в том, что еще немного, и они станут как картон.
Сила божества была с ним, и только благодаря ней, он мог устоять на ногах. Сила, которую он получил взаймы, и за которую будет выставлен счет. Но это будет потом, а сейчас, впереди была целая вечность, состоящая из проклятых деревянных ступеней, каждую из которых приходилось ощупывать ногой, пробуя, чтобы ненароком не загреметь вниз, не ввалиться в кухню мешком с костями, изрыгающим стоны вперемешку с проклятиями.