Ключ так и остался в той коробке.
— Верно малыш, все так — и если ты добудешь его, то вполне можешь заглянуть за железные створки… — шепнуло глиняное божество, вновь напоминая о себе.
Сергей не ответил. Он и так знал, что найдет там.
(Исполнение самых заветных желаний, не так ли?)
После того, как существо покинуло его, он чувствовал странную пустоту. Как будто вместе с существом, ушло что-то до боли близкое и родное. Частичка его самого.
Вот только желания, что переполняли душу, никуда не исчезли. И по-прежнему он был готов на все, чтобы заполучить все то, ради чего оказался здесь, на холодных ступенях.
Всего-то — подняться наверх, и вытащить из гребаной коробки ключ. А потом… вернуться.
Пара пустяков для такого крепкого парня, как ты, если конечно, не обращать внимания, что ты немного не в форме, но все это мелочи, поверь, там, в конце пути ждут радость и удача, и если для этого придется немного потрудиться — что же, в этом мире ничто не достается просто так, приятель, так что поднимай свой зад, не теряй драгоценного времени.
Пока бьется сердце, и руки еще способны ощупывать путь — не все еще потеряно.
Докажи, что ты не из тех маменькиных сынков, которые чуть что готовы спрятаться под шерстяной юбкой. Соберись, парень — путь будет долгим и трудным, но, в конце-то концов — так даже интереснее.
Вперед, парнишка-Сергей, и удача улыбнется тебе щербатым ликом луны из окна, тресканьем обоев, и пением существ. Не стоит думать, что впереди боль и страдание, все не так — там, за железными дверками девять ступенек, что ведут в детство, туда, где теплое лето, где нет осенних дождей и зимних вьюг, где ветер ласково касается волос, а птицы сходят с ума, наполняя воздух веселым щебетаньем, а вечерами, когда поет сверчок за окном, ты думаешь о том, что завтра будет новый день, еще лучше прошедшего, и рано утром друзья разбудят тебя веселым свистом. Все это будет, малыш, если ты действительно хочешь, если ты не сдался на милость ледяной королевы боли, если ты не утратил то, что помогало тебе выбираться из пасти колодца, и поверь, в итоге каждый получит то, что ему причитается. Так же как и твоя женушка, что лезла своим любопытным носом, пытаясь прибавить проблем, так же как и все неудачники, что стояли у тебя на пути.
Каждому свое, парень, вот только время уходит вдаль. Маленькие мгновения, они исчезают, растворяются в ночи, капельками слез, что падают из глаз. Не обращай на них внимания, можешь даже зажмуриться, так будет легче. Поднимайся наверх!
Все будет зависеть только от тебя. От того, насколько сильны твои желания…
Вставай!
Сергей покачнулся, и снова оттолкнулся от ступенек. Он сумел протащить свое измученное тело почти до самого конца лестницы, после чего медленно завалился набок.
(Ну же, парень, осталось совсем немного. Даже не вздумай остановиться на середине дороги!)
Он вцепился пальцами в циновку, что лежала на лестничной площадке, и дергаясь, словно кукла, у которой сломан механизм, вскарабкался еще на пару ступенек. Потом мир дернулся и снова застыл…
Сергей лежал у двери, ведущей в прихожую.
— Еще не поздно выбраться из дома, давай беги отсюда — шепнул в голове новый незнакомый голосок.
Сергей отмахнулся от него.
— Проваливай приятель…
Оставалась еще одна лестница. Та, что вела наверх. Сергей подполз к ней, оставляя влажный след (как гребаная улитка, мать ее растак), и обнажил в улыбке беззубый рот.
— Будет больно, малыш, потерпи, я знаю — ты сможешь. Это твой дом, и мы все на твоей стороне, только не останавливайся…
Глиняный бог не обманул. Боль выворачивала наизнанку. Каждое движение забирало жизнь, капля по капле. Сергей поскуливал, извиваясь ужом, но тем не менее продвигался вперед.
Ступенька. Еще одна…
Боже, как больно.
Боль стала ориентиром. Она вела вперед, не давая расслабиться. Она стала сосредоточием истины, светом в ночи, последним чувством, неземным проводником.
Он полз, теряя разум, наполняясь взамен священным трепетом. И ночь помогала ему.
Еще одна ступенька. Оттолкнуться, задохнуться от ярости, что кипит в нервных окончаниях, и продолжить движение, теряя сознания, и тут же обретая его вновь.
Мир, словно маятник, качается в стороны. Влево и вправо, влево и вправо… И снова… И еще…
Вдох, выдох…
Тьма, боль, рывок…
Он свалился у старого зеркала, и некоторое время отдыхал, не решаясь приподнять голову, чтобы взглянуть в глаза отражению. Он боялся того, что мог увидеть там.
(Беззубый, старик, что сучит переломанными ногами, пытаясь оттолкнуться от пола)
Давай, приятель, осталось совсем немного.
Дальнейший путь он проделал в молчании, загребая руками, даже не пытаясь приподняться. Сила божества покинула его вместе с существом, и теперь не было и речи о том, чтобы стоять, покачиваясь в ночи, наполняя ее тишину противным хрустом костей.
Он прополз по коридору, оставил позади библиотеку и комнату для гостей (у женушки были свои планы на нее, но вся эта ерунда теперь не имела никакого значения), не задержался ни на миг в зале, и остановился только тогда, когда оказался у самого шкафа.
Сергей приподнял голову. Коробка лежала там, где он ее и оставил — на верхней полке. Вот только как теперь добраться до нее?
(Хей, парень, похоже, все-таки придется встать на ноги, как бы тебе этого не хотелось!)
Сергей застонал. Он даже не подумал о том, как будет доставать проклятую коробку.
Шкаф казался неприступной крепостью. Он простирался вверх, тускло поблескивая лакированной дверцей. Нечего было и думать о том, чтобы открыть его.
(Разве что ты знаешь особое слово, хе-хе…)
Сергей царапнул ногтями уголок дверцы, пытаясь чуть приоткрыть ее. С таким же успехом можно было бы оставаться внизу. Ногти скользили по лакированной поверхности.
— А ты хитер — засмеялось глиняное божество. — Нет уж, приятель. Если ты решил заполучить то, что ждет внизу, придется все же постараться. До рассвета осталось не так и много времени, эта ночь не будет вечной, как бы нам обоим этого не хотелось, так что давай, парнишка-Сергей, покажи-ка еще разок, на что ты годишься…
Сергей обвел тускнеющим взглядом спальню. Если подтащить стул, то можно будет облокотиться и…
— Нет! — отрезало божество. — Вставай! Я и так достаточно долго вожусь с тобой, и сказать по правде, мне это уже изрядно поднадоело. Хей, приятель, да что с тобой? Я думал, что имею дело с настоящим мужчиной, но сдается мне, что вовсе не так крут, как хотел казаться вначале! Или все не так? Вставай, пока у меня еще есть желание помогать решать твои пустяковые проблемы. Так как — мы все еще напарники?
— Да — послушно выдохнул Сергей и приподнялся на руках.
Боль тут же всколыхнулась обжигающей волной. Прошла по телу, напоминая о том, что этот мир создан для нее…
Сергей подогнул ногу и попытался встать на одно колено. Потом он закричал. Он кричал до тех пор, пока не охрип. Все, что было до этого, казалось просто пустой забавой.
— Точно! — Довольно проговорило божество. Оно словно упивалось чужой болью, получало неземной кайф. Сергей даже сумел вообразить, как оно довольно потирает руки, и кусочки глины опадают в такт его движениям.
Позже, Сергей уперся ладонями в дверку шкафа, и одним, ослепительным рывком встал на ноги. В глазах вспыхнули солнца, сжигая дотла, заставляя шевелиться волосы на голове, словно обугленные былинки. От боли он обмочился, и от того стало еще больнее. И страшнее…
Он стоял, упираясь в шкаф, и тихий хруст был похож на скрежет адских жерновов, что перемалывали души грешников. Этот хруст отзывался во всем теле, и от него было не по себе.
Сергей беспомощно улыбнулся и поседел.
Потом он рывком распахнул дверцу шкафа, с трудом удержав равновесие. Каждая минута пребывания на ногах казалось вечностью. Десятки, сотни маленьких вечностей.
Где же эта гребаная коробка?!!!