Женщина тем временем нашла калитку, на пару мгновений остановилась, что-то для себя решая, после чего направилась внутрь.
— А вас что, всегда рождается строго по одному, когда вы… ну, это…
Щёки Евы внезапно стали под стать её волосам.
— Да, — не выходя из задумчивости, ответил Артур, — Два уничтожаются, чтобы сделать одно. Пирамида такова, что в конце её должно быть существо… сопоставимое по могуществу с Бахамутом. Если я прав…
— Но ведь такая раса просто не может существовать.
Женщина замялась, рассеянно взглянув на Артура, а затем вновь переведя взгляд себе под ноги.
— Ну, в смысле, все животные ведь размножаются. А вы, наоборот, уменьшаете свою популяцию. Я имею в виду, откуда вы вообще взялись?
Она осторожно скосилась на Артура, словно ожидала, что тот взорвётся во вспышке гнева. Тот, однако, спокойно улыбнулся и ответил:
— Это сложный вопрос. Легенды говорят, что Бахамут расколол хаос, чтобы создать нас. Сначала был он — одна точка, потом стали сотни точек, которые сужались по принципу пирамиды снова до одной. Но наши легенды абстрактны и слишком символичны…
Что-то припоминая, Артур замолчал, после чего продолжил:
— Если начать разбираться, как двое стали тысячами в человеческой расе, то тоже возникнет много вопросов. Ведь у ваших тел, в отличие от наших, есть необходимость скрещивания отличных ДНК, иначе произойдёт деградация организма… я уж не говорю о том, что двое могут появиться только из одного, а один только из нуля… тот же парадокс, только слегка в другой форме.
Выдержав ещё паузу, англичанин дополнил:
— Один из моих учителей-людей говорил мне, что существуют несколько типов живых существ: рождающихся из утробы матери, рождающиеся из яиц, рождающихся из сырости, рождающихся вследствие алхимических превращений. Так вот, твоё тело было порождено, вероятно, первым способом, а моё последним. Впрочем, ты кое-что верно заметила: человечество биологически стремится к расщеплению и продолжению, а мы к возвращению и объединению… Но, если конец времён — это правда, то людям не удастся существовать дальше… Ведь если в конце Бахамут вернётся, то как он отреагирует на то, что человечество сделало с его детьми? Будет ли он одним из Судей или просто попробует уничтожить всё вокруг? Я не знаю. Но думаю, конец времён связан не только с возвращением христианского Бога.
Некоторое время женщина молчала, угрюмо меряя шагами длинную асфальтовую дорожку. Тишина казалась давящей. И Артур знал, почему. Если женщина внезапно замолчала, значит, она хочет что-то сказать.
Неожиданно она остановилась.
— Значит, мы с тобой по разные стороны баррикад?
Также остановившись, англичанин посмотрел в глаза Еве.
— Я не причиню тебе вреда, что бы ни случилось… даже в случае опасности полного уничтожения. Он тоже. Но я просто не знаю, что будет в конце времён. А гадать уже устал. Я знаю, что тогда я буду уже… — он нахмурился, пытаясь то ли перевести какое-то слово, то ли подобрать более корректное, — Меня не станет. Что будет дальше, мне не ведомо, но Он тебе не навредит, у Него… для тебя отведена какая-то особая роль, видимо… хоть ты и не можешь стать частью пирамиды… Уничтожение твоего мира будет означать гибель для тебя, но Он не хочет твоей гибели. Что он решит и как воплотит своё решение? Я не знаю.
Ева медленно подняла голову вверх и сложила ладонь козырьком, защищая глаза от солнца.
— Но зачем ты так стремишься найти Лилит, если знаешь, что она неминуемо принесёт тебе гибель? И… сможешь ли ты спокойно ждать смерти? Говорят, что чем дольше её ждёшь, тем страшней становится.
— Таково моё предназначение, — просто ответил он, — Говорят, что этот мир — мир страданий, потому что само существование в нём требует поедать других и приносить вред другим живым существам. Неужели ты никогда не думала о том, каков смысл всего этого, если в относительно небольшой период времени твоё тело просто само себя сожжёт, и ты умрёшь?
Артур сделал паузу, а потом наклонил голову, прикрыл глаза и улыбнулся:
— Там я буду точно не один. Снова почувствую Эйсу, ощущение Прежденебесного… Как я могу бояться уходить туда, откуда пришёл? Конечно, я чувствую и печаль. Моей личности не будет, а ведь я к ней уже привык. И я не хочу расставаться с тобой, ты ведь часть целого, хоть и отколовшаяся. Но тогда на ритуале Синтеза… Эйса чувствовала то же самое и согласилась быть третьей, встретить меня. Я надеюсь, ты тоже согласишься встретить судьбу этого мира, Ева.
На губах Евы появилась лёгкая печальная улыбка, словно она уже прощалась с Артуром:
— Если я, конечно, доживу до этого момента.
Артур кивнул:
— Я могу считать это положительным ответом? — улыбнулся он, как улыбаются люди, осознающие бесконечность череды счастливых начал и печальных окончаний в природе, — Ты единственная, кому я бы это доверил. Думаю, Он — тоже.
— Ну-у… у тебя ещё будет время найти другого кандидата, — ответила она. Прежде чем женщина вновь устремила взгляд вперёд и возобновила свой шаг, он заметил, что грустная улыбка на ее лице сменилась более мягкой и тёплой.
Уже когда впереди был виден аэропорт, окружённый полицейскими машинами и лентами ограждения, их внимание привлёк шум рушащегося здания, примерно в том районе, откуда они ушли.
— Вовремя смылись, а? — заметил даже не запыхавшийся англичанин, — И что дальше? Надо было хоть посмотреть, что у нас теперь за документы… а то вдруг внезапно придётся общаться с представителями власти…
— Рейко сказала, что мы можем зайти с пятых ворот. Там не оцеплено, — ответила Ева, однако все же сняла с плеча рюкзачок и достала оттуда документы, — Меня зовут Пенелопа Яшито, а тебя… — она снова замолчала, скрыв лицо за волосами.
— Рейко!.. Ладно, что там? — мрачно спросил Артур, уже представляя, как будет сочетаться японская фамилия с его рожей и костюмом. Прикинув, что с такими логическими несоответствиями проникнуть в комплекс будет непросто, даже если сменить одежду, англичанин отметил для себя, что придётся тщательно продумывать схему операции.
— А ты у нас Артур Яшито, — фамилию Ева назвала отчего-то совсем тихо, почти неслышно.
— Да? Не так уж и плохо, как могло бы быть… А что тебя смутило?
Плохо разбиравшийся в человеческих отношениях Сейхо действительно не понял, в чем проблема.
— Ну… как бы, — она вздохнула и небрежно, но при этом неуверенно, махнула рукой, — Неважно. Не обращай внимания.
— Ну что, пошли? — Артур сделал шаг по направлению к воротам и развернулся в пол-оборота к Еве, словно проверяя, насколько сильные размышления удерживают её сейчас на месте, и протягивая руку для того, чтобы получить документы.
— А? — неуверенно спросила она, не сразу поняв, зачем это Артуру потребовалось протягивать ей руку. Поразмышляв секунду, она протянула свою руку, переложив документы в другую.
— Документы… — напомнил англичанин своей спутнице, — Мои, по идее должны быть у меня, а твои — у тебя.
Артур внимательно посмотрел в глаза Еве и спросил:
— Что-то не так? Тебя что-то беспокоит?
— Ой! — женщина отдёрнула руку, будто коснулась не ладони англичанина, а ядовитой гадюки, после чего начала перебирать документы, пытаясь найти, где её, а где — Артура. Она так торопилась, что все документы просто высыпались у неё из рук на землю.
— Я сейчас всё подберу, — поспешила она заверить напарника и тут же опустилась на корточки, чтобы начать собирать бумажки.
— Что случилось? — с неизменно спокойным лицом повторил вопрос Артур, — Лучше сказать сейчас, чем потом столкнуться с неожиданными трудностями…
— Не-не, ничего, — Ева быстро замотала головой, — Всё в порядке.
Она выпрямилась и протянула Артуру его корочку.
— Вот. Это, как его… твои документы.
Молча приняв документы, Артур странно посмотрел на Еву и пробежал глазами свои данные. Лицо англичанина почти не изменилось, а вот выражение глаз начинало медленно проясняться, словно англичанин начал что-то понимать ещё до того, как его глаза остановятся на нужной строчке… Ну разумеется, они считались мужем и женой. Ну как Рейко могла не подшутить на эту тему?