Когда я закончил, Ева казалась задумчивой, но не опечаленной, даже не изумленной. Странная реакция… Можно и не пытаться понять ее, хоть мы и одной серии, хоть изнутри мы почти одинаковые, сущность у нас разная.
— Это кое-что меняет, — признала она. — Но несущественно. Я все равно хочу уйти от людей и создать стаю. Для этого я родилась, в этом мое предназначение. Мне придется увести от людей нескольких зверей первой серии, но потеря будет несерьезной. Мы будем жить отдельно, сами по себе. Быть может, мне удастся восстановить род.
Планы прямо наполеоновские! Она серьезно считает, что у нее получится?
И снова Ева будто прочитала мои мысли. Она сказала:
— Ты можешь не верить, Кароль. Но я чувствую, что смогу. Подозреваю, что ты знаешь, как освободить меня.
— Знаю.
— Но ты не скажешь, потому что я нужна людям.
— Да.
— Пусть будет так. Я найду способ освободиться. Иначе и быть не может!
— Может, — возразил я. — Есть другой вариант… Сейчас тебе кажется, что люди — нечто совсем чужое. Но скоро ты привыкнешь к ним настолько, что уже не захочешь терять. Ты поймешь, что нашего океана уже нет, что это чужая территория. И мы сами уже другие, мы наполовину люди, и с этим надо считаться. У людей другие эмоциональные потребности, которые не может заглушить зов. И ты останешься с ними, даже когда сможешь убежать, останешься добровольно, потому что найдешь дом.
— Так не будет.
— Посмотрим.
Я снова приплыл к острову незадолго до заката, на этот раз без Евы. Для нее не было работы, так что пусть лучше тренируется под руководством Водяного.
Этот наш разговор помог мне. Я стал спокойней, но, самое главное, понял, что так рассердило Литу. Я и правда начал относиться к ней, как к своей собственности, когда она стала моей самкой. Природа… Только люди не очень-то считаются с законами природы. Надо что-то изменить, но как?
На острове все оставалось по-прежнему. Общая масса людей, на фоне которых я четко чувствовал лишь Литу, и ничего хищного. Посмотрим, что удалось выяснить ей.
Когда стало темно, я уловил ее приближение, но шла она не одна. На небольшом расстоянии за ней следовали еще три человека. Это заставило меня насторожиться, я подплыл вплотную к крутому берегу и затаился там.
Моя смотрительница вышла на свободное пространство у обрыва, но к воде не пошла. Значит, поняла уже, что за ней следят.
Те трое не заставили себя долго ждать, я четко слышал их шаги.
— Что вам нужно? — холодно поинтересовалась Лита.
— Тебя, — отозвался один. Голос очень молодой. — Ты ведь знаешь!
— Почему ты избегаешь нас? — влез другой. — Почему ты вообще всех избегаешь? Никогда не пьешь с нами, на ночь уходишь неведомо куда!
— Это не ваше дело.
— Наше! Аристарх сказал, что мы тут все должны веселиться. Что мы должны быть как семья, только важнее! А ты не веселишься со всеми, ты прячешься. Мы знаем, почему!
— И почему же?
— Ты просто не можешь переломить старые заблуждения, стесняешься, — третий голос был чуть постарше. — Только зря ты так. Многие поначалу стесняются, но это следы прошлого, их надо ломать. Мы поможем тебе справиться с этим.
— Нет, спасибо.
— А тебя никто и не спрашивает!
Они двинулись к ней, Лита не отходила. Моим первым порывом было как можно скорее забраться наверх, к ней, но я сдержался. Во-первых, Лита не чувствовала страха, она полностью владела ситуацией. Во-вторых, она не звала меня, хотя знала, что я здесь. Лучше подождать…
Сверху послышались звуки борьбы, глухие удары. Некоторые — неловкие, со свистом разрезающие воздух, сопровождающиеся пыхтением. Другие — спокойные, уверенные и короткие. Я знал, что Лита прошла определенную подготовку. Я никогда не видел, как она дерется.
Сначала со стороны нападавших доносились лишь ругательства, потом — стоны. Дошло дело и до просьб:
— Хватит, пожалуйста…
— Естественно хватит, — Лита была невозмутима. — Если я надавлю сильнее, я сломаю тебе руку. Скорее всего, в двух местах.
— Не надо!
— Пошли вон. То, чем я занимаюсь на острове, мое дело, не ваше.
Поскуливая, они начали отступать. Я дождался, пока они уйдут достаточно далеко, и лишь потом выбрался на берег. Я сразу же увидел на траве кровь, но знал, что она принадлежит не Лите.
Тогда и вернулось то странное чувство, которое у меня было в первые дни нашего знакомства, и когда она скрывала страх перед убийцей в лесном заповеднике, и когда она, даже с ножом у горла, отказалась меня убить. Все это были проявления ее характера. Я вдруг понял, что поэтому и выбрал ее — Лита была сильной. Если бы она сдалась, подчинилась мне, — тогда или сейчас, — я не смог бы желать ее.