— Ты решишь, что я сошла с ума…
— Я уже так решил, когда ты согласилась на задание. Или еще раньше, когда согласилась быть со мной. Разве не сумасшествие?
— Более чем! — с демонстративной веселостью согласилась она.
А ведь должна была отрицать! Черт… Один-один.
— Кароль, с этим островом что-то не так, — задумчиво продолжила Лита. — Здесь растут очень странные растения. Ничего опасного, конечно, но я таких растений никогда в жизни не видела. А еще… мне кажется, что остров шепчет. Не смейся!
— Я и не смеюсь.
— Это лучше всего слышно по ночам. Не шепот даже, а какой-то странный шелест… Я понятия не имею, что это, мне даже иногда кажется, что у меня галлюцинации начались! Главное, я не могу никого спросить, слышали ли они что-либо, ведь я с местными не общаюсь.
— Но зачем же принимать участие в этом жертвоприношении? — не удержался я.
— Так надо.
Я мог бы с ней спорить, но я слишком устал. Не физически, душевно. Ну, спорили мы с ней раньше, а толку? Одни взаимные обиды, пользы — ноль. Иногда я был неправ, но сейчас ошибалась Лита, да еще и отказывалась это признать.
Если она таким образом хотела добиться моего уважения, то… С таким же успехом она могла пытаться вручную остановить поезд. Или погасить солнце. Или сделать из Виктории хорошую смотрительницу.
Что ж… Лита не идеальна, мне придется смириться с этим и делать то, что у меня получается лучше всего — защищать ее.
При одном воспоминании о черепах на дне меня передергивало с головы до кончика хвоста.
— Побудь со мной этой ночью, — тихо попросил я.
— Блин, Кароль, неужели нельзя потерпеть? — усмехнулась она.
Очень смешно.
— Я не об этом. Просто побудь.
Ее усмешка превратилась в мягкую улыбку.
— Нет. Не из-за обиды или чего-то в том же духе. Просто я решила, что пройду через это до конца. Для себя, мне это нужно. Пожалуйста, постарайся понять.
Она поцеловала меня и ушла.
— Кароль, мы плаваем кругами.
В звериной сущности Евы была одна замечательная деталь: животные не способны на сарказм. Если Ева что-либо говорила, в ее словах не было скрытого смысла. Что подумала, то и сказала. Эх, если бы Лита жила по такому же принципу!
— Я знаю.
— Тогда зачем мы это делаем?
— Я уже называл причину!
Мы искали хищника, которому приносили жертвы. Бога из воды. Я нисколько не сомневался, что с рассудком моей смотрительницы все в порядке и она слышит шелест, а не воображает его. Значит, существо где-то рядом. Только где прячется эта сволочь?!
Мы осмотрели гору, дно рядом с ней, окрестности. Это было бесполезным с самого начала, потому что мы не чувствовали ничьей ауры, но я настоял на реальной проверке. Надо же чем-то занять себя! Если я буду просто сидеть и ждать, пока мою Литу принесут в жертву, я скоро со своим хвостом начну разговаривать!
Эта ситуация была хуже той, с которой я столкнулся когда-то на зараженной территории. Тогда я не знал, кто мой враг, но чувствовал его, понимал, где он. Здесь я не чувствовал ничего, потому что ничего и не было!
Ева не насмехалась надо мной, она использовала ситуацию для получения новой информации. Я рассказывал ей про свои задания, про людей, про зверей первой серии. Не все, конечно, а лишь незначительную часть. То, что не нужно скрывать.
Впрочем, иногда я жалел, что она меня больше не раздражает. Раньше я мог на нее сорваться, а теперь, без причины, — нет. Такая уж у меня сущность.
— Не могу понять, откуда берется эта фигня! — Я раздраженно стукнул хвостом по большому пузырю, превратив его в сотни маленьких пузыриков.
— Из-под земли.
Да, поторопился я с выводами… Эта зараза все-таки знает, что такое сарказм, просто удачно маскируется.
— Кароль, здесь никого нет, — добавила она.
— Ага, черепа с неба падают! Чайки роняют!
— Я не говорю, что зверя нет вообще. Его здесь нет сейчас. Думаю, он приплывает в нужное время. Ты сказал, что жертву ему приносят в полную луну. Мы, живущие в воде, всегда чувствуем луну. Ты знаешь.
— Хорошо… Возвращайся к Водяному, он сказал, что хочет с тобой поработать.
— К кому? — смутилась Ева.
— Водяному, твоему наставнику.
— Он сказал звать его Алексеем.
— Ну, к Алексею. Не принципиально!
Похоже, только этого позволения Ева и ждала: она развернулась и уплыла. Я невольно отметил, что движения ее стали намного грациозней, чем раньше, она уже не шлепала по воде без необходимости. Водяной — хороший учитель. Сам бы он так плавать не смог, но знал, как объяснить ей.
Я тоже мог бы вернуться на яхту, но пускать все на самотек было не в моих правилах. Поэтому я решился на то, за что меня не похвалит ни Лита, ни начальство: я собрался осмотреть остров.