И еще от звука. Странный вой, такой высокий, что можно было перепутать со свистом, наполнял все вокруг. Зря я так обострил слух! От боли я позабыл и о задании, и даже о Лите. Я мог только зажать уши руками, свернуться в комок и ждать, пока это закончится.
Не знаю, сколько прошло времени, но звук затих, а поток воздуха стал умирать. Мне даже показалось, что я оглох, но чувства восстанавливались. Как только ко мне вернулась способность думать, я вспомнил о Лите…
Я открыл глаза, осмотрелся, уже чувствуя нарастающую в груди тревогу. Я лежал на дне, среди камней и человеческих черепов. Неподалеку от себя я заметил Еву — ее все еще колотило, и стало понятно, что ей досталось не меньше, чем мне. Может, больше.
За нее я не беспокоился, знал, что очухается. Я вообще в тот момент мог думать лишь об одном.
Игнорируя боль в мышцах, которые еще пару секунд назад сводила судорога, я устремился наверх. Я видел над собой далекое солнце, небо, а на фоне этого — черный квадрат плота. Я уже знал, что на нем никого нет, но хотел надеяться до конца. Может, мои способности еще не восстановились, я ошибаюсь! В воде нет крови, нет и не было… Может, остальные четверо, медлительные и безразличные ко всему, и попались, но моя смотрительница должна была спастись!
Не думая о людях на берегу, я вынырнул. Не полностью, а совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы у меня появилась возможность осмотреть плот.
Там никого не было. И в воде никого не было. На берегу люди были, но не те, кого я искал. Я почувствовал, как мое сердце сжимается от чего-то ледяного, тяжелого, необратимого, а в голове звенела лишь одна мысль…
Я потерял Литу.
Даже полностью оправившись от шока, я не мог понять, что же произошло. Мы ничего не чувствовали до самого последнего момента. А когда нас прижало ко дну, мы ничего почувствовать и не могли… Но как он подкрался?! И, главное, что он сделал?
Я места себе не находил. Литу, мою Литу, вырвали чуть ли не у меня из рук, а я ничего не мог сделать! Понимание этого давило на меня, постепенно превращаясь в вину и отчаяние. Я впервые понял, что если ее нет, то и мне, по большому счету, жить незачем. Драматично, но — как есть.
И все-таки я чувствовал, что она жива. Не только из-за отсутствия крови в воде. Между нами была связь — большая, чем просто связь смотрительницы и ее подопечного. Я по-прежнему ощущал ее внутри себя, и это давало мне силы.
К сожалению, я не мог понять, где она находится. Она была повсюду — и вместе с тем нигде. Это сбивало меня с толку, и я только и мог, что метаться в бесконечном океане, надеясь найти хоть какую-то зацепку. Я не связывался с людьми, я не просил помощи — мне казалось, что если я отвлекусь хоть на секунду, будет уже слишком поздно.
Время, да и весь остальной мир, существовало отдельно от меня. Я сосредоточился лишь на одном действии, но все равно не мог найти — не мог спасти! Да кого я обманываю? Я не смог найти хищника за несколько суток! А сейчас у меня и дня нет… Не знаю, как вышло, что Лита все еще жива, но вряд ли это продлится долго.
Ощущение ее ауры чуть усиливалось возле острова. Я не сразу это заметил, а когда заметил, то тут же понял, что искать надо там. Плевать на людей, плевать на осторожность, это все уже не важно. Я буду осматривать джунгли — даже если уверен, что ее там нет.
Я выбрался из воды на стороне обрыва, огляделся по сторонам. Людей нет… понятное дело! Они сейчас все на пляже, празднуют. Они убили пятерых своих собратьев и радуются, как дети! Это они виноваты во всем. Если я не найду Литу, я им не завидую!
— Кароль!
Я совсем забыл про Еву, а она все это время следовала за мной. Раньше подойти не решалась, ну и правильно, это было не безопасно. Да и сейчас не очень, но теперь я ее, по крайней мере, не убью за то, что она отвлекла меня на пару секунд.
— Чего тебе?
— Что ты намерен делать? — спросила она.
— Искать!
— Ее здесь нет.
— Откуда ты знаешь?!
— Я чувствую ее не так хорошо, как ты. На данном этапе я ее вообще не чувствую, но ты, как ее самец, можешь больше. Только на острове ее нет.
— Она где-то здесь! — настаивал я.
— Это упрощает дело, — усмехнулась Ева.
Я не порвал ее лишь потому, что вспомнил, что она отличается от меня. Способности в нас распределены по-разному, она может то, чего не могу я. К тому же, животные не издеваются над кем-то ради морального удовлетворения.