Спустя девять месяцев врач встретил старика на рынке.
— Как у вас дела? — спросил он.
— Великолепно! Моя жена беременна.
— А что насчет вашего квартиранта?
— Она тоже беременна.
Вот это жизнь!
Второй вопрос:
Почему ложь о Боге пользуется таким успехом?
Потому что вы неудачники. Именно благодаря вашей несостоятельности ложь о Боге пользуется таким успехом. В своей жизни вы никогда не любили всецело, вы никогда не жили полностью. Вы никогда ничего не делали тотально, в этом — ваша несостоятельность.
Под несостоятельностью я пониманию нечто иное, чем вы. Вы под несостоятельностью понимаете то, что вы не очень богаты. Вы считаете себя неудачниками, если не стали знаменитыми политиками, премьер-министрами или президентами, если не снискали себе всемирную славу. Это не неудача, это жизнь, исполненная эгоизма и борьбы за превосходство.
Именно такая жизнь является самой несчастной, потому что вы постоянно боретесь за первенство, ставите другим палки в колеса, идете по головам других, чтобы подняться выше. Ваша жизнь полна насилия, а такая жизнь не может быть хорошей. Вы беспощадны, ведь только так можно стать миллионерами. Вам неведомо сострадание, иначе вы не смогли бы эксплуатировать миллионы людей, доводя их до голодной смерти, при этом накапливая деньги, которым вы не можете найти применения. Все новое и новое накопление бессмысленно, но оно стало вашей привычкой.
В настоящее время самый богатый человек живет в Японии, он владеет двадцатью шестью миллиардами долларов. Что можно сделать с двадцатью шестью миллиардами долларов? Нечего, но он продолжает стремиться к большему.
Люди, которых вы считаете успешными, постоянно стремятся к большему. Глубоко внутри они абсолютно неуспешны.
Человек успешен, если он живет естественной, цельной и насыщенной жизнью. Если вы хотите быть музыкантом, вы не станете богатым. Если вы хотите быть флейтистом, вы не станете великим политиком, но вы будете абсолютно счастливы. Возможно, вам будет едва хватать денег на еду, но если вы играете на флейте, это не будет иметь никакого значения. Вы просто растворитесь в музыке. Флейта станет вашей медитацией. Ваша песня, ваш танец станут медитацией.
Все, что проживается тотально, равнозначно медитации. Тогда и медитация не нужна. Человек, который живет в моменте совершенно естественной жизнью, в гармонии с собой, не является неудачником, и ему не о чем жалеть. Следовательно, счастливому, блаженному человеку Бог не нужен. Именно благодаря вашему несчастью, вашей неспособности быть естественными идея Бога столь успешна. Бог заполняет ваш вакуум. Но в человеке, который живет тотально, нет вакуума.
У меня нет Бога, но не потому что я по-философски атеист, нет. Мне он просто не нужен. Я настолько полон, что мне не нужны ни религия, ни молитва, ни медитация. Каждый момент настолько совершенен, настолько неописуемо экстатичен, что мне нет никакого дела до глупых вопросов о Боге, рае и аде. Это — вопросы душевнобольного человечества, а душевнобольное человечество обречено на эксплуатацию священниками во имя Бога.
Итак, вначале они сводят вас с ума, а потом вы должны приходить к ним с подношениями. Странная игра. Священники ведут самую безобразную игру в мире. Весь их успех зависит от вашей несостоятельности, а ваша несостоятельность обусловлена неестественным образом жизни.
Если вы понимаете, мой подход прост и ясен: просто станьте естественными, и Бог не будет играть никакой роли, точно так же как рай, ад и священники. Каждое мгновение вы будете в такой гармонии с сущим, что будете распускаться, словно цветы, танцевать, как павлины и петь, как соловьи. Ваша жизнь обретет совершенно другой вкус. Вы станете источать аромат человека, который полностью доволен собой и существованием — таким, какое оно есть, который не желает его менять и делать лучше, который не беспокоится о том, что будет после смерти.
В этой связи очень важно одно высказывание Сократа.
Когда ему уже угрожала смерть, кто-то спросил его: «Вы не боитесь того, что сегодня вечером после захода солнца вы будете отравлены?»
Он ответил: «Чего мне бояться? Есть только два варианта: либо я умру, тогда бояться некому, либо я не умру — чего тогда бояться? Все очень просто, всего две возможности: я полностью исчезну, и когда я исчезну, никого не останется — кто будет беспокоиться? Кто будет страдать? Или же я не умру. Если я не умру, почему я должен беспокоиться? Я знаю, как жить. Я прожил всю свою жизнь с огромной радостью. Если есть жизнь после смерти, я продолжу жить, я владею искусством жизни. Если жизни нет, я буду отдыхать. Я знаю, как отдыхать абсолютно, вечно. Нет проблем. Либо я буду танцевать, либо отдыхать, но я знаю, что и то и другое прекрасно. В отдыхе есть своя красота — вечный покой, ни волнений, ни тревог, ни страданий, ни отчаяния. Или же я буду танцевать, я знаю искусство танца. Мой танец может продолжаться вечно».