Выбрать главу

История Руфи и Вооза

История эта произошла приблизительно в 1100 г. до н. э. в городе Вифлееме в эпоху Судей. После свадьбы Руфь и Вооз счастливо зажили своим домом. У них появились дети, они вели собственное хозяйство и жили жизнью, которую дал им Бог. А теперь давайте представим себе такую картину. Однажды мимо их поля проходил один вавилонский купец. Он держал путь в Египет, чтобы поговорить с людьми, с которыми познакомился там в прошлый раз, и договориться с ними об очень прибыльном деле. В пути он был уже больше месяца (1 200 километров пешком), но солнце клонилось к закату, и он остановился передохнуть под раскидистым деревом, стоявшим на краю поля.

Расположившись под деревом, он стал наблюдать за людьми, трудившимися на грядках. Ему бросилось в глаза, что распорядитель работ обращается с ними очень даже учтиво. Это удивило его, потому что в его родном Вавилоне с полевыми работниками обращались хуже, чем со скотиной. А этот распорядитель был добр к работникам и вел себя с ними как с равными. Затем он увидел, как к распорядителю подошел землевладелец и стал что–то обсуждать с ним как с коллегой, а не как хозяин с рабом.

«Странно все это, — подумал вавилонский купец. — Отродясь не видел ничего подобного. Нужно выяснить, в чем тут дело».

Мимо проходил один из работников, и купец окликнул его: «Эй, подойди–ка сюда!»

Работник оглянулся и отметил про себя, что, судя по одежде, с ним хочет поговорить вавилонянин. «Я вас слушаю. Вы, наверное, заблудились?»

«Нет, думаю, что направление я держу верное. Мне уже приходилось здесь бывать. Меня вот что интересует. Я обратил внимание, что ваш начальник очень хорошо с вами обращается. Хотелось бы узнать, в чем тут дело».

«Видите ли, перед вами израильтяне, — ответил работник, — а мы поклоняемся Господу. Давным–давно мы были жалкими, отчаявшимися рабами в египетской земле. Но Господь вывел нас оттуда рукою сильною и мышцею простертою. И Он повелел, чтобы всякий начальствующий среди нас был добр к тем, кто на него работает, независимо от их положения в обществе».

Не удовольствовавшись объяснениями этого израильтянина, вавилонянин попросил свести его с распорядителем, желая послушать, что тот скажет по этому поводу. Когда к нему подошел распорядитель, он сказал ему: «Как я успел заметить, вы очень хорошо обращаетесь со своими работниками. Такая картина мне внове. Можете вы мне объяснить, почему вы так добры к ним?»

«Что ж, дело вот в чем. Давным–давно мы были рабами в земле египетской. Но Господь, Бог наш, вывел нас оттуда рукою сильною и мышцею простертою. Так что мы добры с теми, кто нам служит, потому что знаем на собственном опыте, каково это — быть рабами».

«Замечательно. Мне это по душе. Было бы здорово, если б все люди относились так друг к другу».

«Послушайте, может, вам лучше познакомиться с Воозом? — спросил распорядитель. — Он хозяин этого поля. Вы могли бы расспросить его обо всем как следует».

У купца вытянулось лицо от удивления. «Да разве он станет говорить со мной, вавилонянином? Богачи не разговаривают с чужестранцами без крайней необходимости».

«Пожалуй, наш хозяин отличается от прочих богачей, с которыми вы привыкли иметь дело». Распорядитель помахал Воозу рукой, показав знаками на вавилонского купца, отдыхавшего поддеревом.

Прежде чем вавилонянин успел вымолвить хоть слово, Вооз сказал: «Добро пожаловать в Вифлеем», а затем взглянул на заходящее солнце. «Знаете, уже темнеет. Почему бы вам не провести конец недели вместе с нами?»

Купец не поверил своим ушам и даже немного насторожился. А что если это какая–нибудь ловушка? На лице его мелькнула тень сомнения, смешанного со страхом.

«Да что вы, успокойтесь, — сказал Вооз. — Один из моих помощников сказал мне, что вы направляетесь в Египет. Зачем вам спешить? Передохните у нас, а через пару дней отправитесь дальше. Вам нет нужды беспокоиться — мы всегда принимаем странников».

«Просто замечательно. Большое вам спасибо. Ничего подобного со мной не было ни в Египте, ни в Сирии. Просто уму непостижимо. Поверить не могу: вы приглашаете меня в свой дом — совершенно незнакомого человека! А вдруг я какой–нибудь маньяк–убийца?»