– Что будем делать? – испуганно спросила Ева.
Адам обреченно пожал плечами.
– Ждать наказания, – безнадежно ответил он. А женщина вспылила.
– Вот в этом весь ты. Покорный баран, – сказала она. – Пойди и подставь ему под нож шею.
Адам только отмахнулся. Женские слова почти его не задели. Он даже гордился собой. И сожалел, что Ева не может оценить благородства его поступка. Ведь только ради нее он принес себя в жертву, нарушив запрет.
Яхве медленно поднялся с камня и неторопливо двинулся в сторону перепуганных людей. «По-садистски неторопливо», – мелькнуло в голове у Самаила.
– Приветствую вас, дети мои, – спокойно сказал бог. – Здравствуй, Сам.
Он подошел к дереву памяти и, сорвав один из плодов, надкусил. Лицо исказила гримаса неудовольствия, и он выплюнул непрожеванный кусок.
– Это совсем не тот вкус, какой должен быть, – раздраженно проговорил он. – Это дерево чрезвычайно чувствительно и реагирует, если его трогает кто-то чужой, а не я.
Самаил с интересом следил за развитием событий. Он оценил драматизм разыгрываемого перед ним представления.
Но людям было не до шуток.
– Может, кто-то из вас касался моего дерева? – строго спросил Яхве.
Адам поднял полные страдания глаза. Разве он мог обмануть своего повелителя? Его душа рвалась к покаянию, и он уже собрался произнести слова признания, но в это время рука Евы крепко сжала его руку, и он услышал слова:
– Нет, великий Саваоф. Ты ведь нам запретил, – впервые в жизни солгала женщина.
– Да? – Яхве удивленно поднял брови. – А кто же тогда? Уж не Самаил ли?
– Не только касался, но и ел, – с усмешкой ответил тот. – А вкус и в самом деле не ахти. Что-то ты в этот раз не расстарался.
– И это ты! – в негодовании вскричал Яхве. – Ты! Мой друг!
– Но ты же мне не запрещал, да и не мог запретить. Я-то, к счастью, не твое творение, – спокойно парировал Самаил.
Яхве не сводил с друга возмущенного взгляда.
– Да разве дело в том, ел ты или нет!
– А в чем тогда? – невинно спросил Самаил.
– А в том, что ты пытаешься покрывать жалкую ложь этих никчемных людишек, – снова вскричал Яхве. Он угрожающе вытянул палец и указал на одеяние людей.
– Скажи мне, Ева! – издевательски спросил он у женщины. – Зачем тебе эта тряпка? Может, ты замерзла под теплым солнцем Эдема? Или ты что-то пытаешься скрыть от своего господина? Может, ты прячешь под этим подобием туники украденные тобой плоды?
Было видно, что Ева сейчас расплачется. Она из последних сил пыталась сдержать слезы.
– А что спрятал ты, Адам? – бог повернулся к мужчине, у которого от страха чуть не подкосились колени.– Ты прячешь там свой отросток? А зачем? Может, он у тебя так плох, что ты боишься показать его Еве?
– Мне стыдно было оставаться голым, повелитель. Вы ведь с Самаилом одеты, – заикаясь, выдавил из себя Адам.
– А откуда тебе известно, что ты гол, что нагота – это стыдно?
Адам рухнул перед ним на колени.
– Прости, о великий! – с мольбой прошептал он. – Мы действительно ели с твоего дерева.
Лицо Яхве окаменело.
– Я знал это и так, – пугающим голосом произнес бог. – И предупредил, Самаил свидетель, что нарушившего запрет ждет суровое наказание. Поэтому вы оба заслуживаете смерти.
Люди побелели как мел.
Самаил положил руку на плечо Яхве.
– Не торопись, Саваоф, – миролюбиво проговорил он. – Это моя вина. Я уговорил Еву попробовать запретный плод. Мне хотелось проверить, насколько ты всеведущ.
– И это, по-твоему, оправдание? – раздраженно спросил Яхве. – Разве я, создавая людей, не дал им свободу решать, как поступать? Ведь ты же не заставлял их есть. Ты, скорее, их не удерживал от этого. И они могли выбрать, считаться с моим недвусмысленным запретом или нет. То, что произошло, говорит: они и так были готовы его нарушить. А то, что обошлось не без твоего участия, всего лишь случайность. Не сегодня, так это произошло бы при других обстоятельствах в другой день.
– Подожди, не передергивай, – пытаясь взять инициативу в свои руки, заговорил Самаил. – Давай не будем заниматься домыслами и рассуждениями уровня «если бы да кабы». Ты не можешь знать, нарушили бы они твой запрет, если бы не я. Да и вообще, если опираться строго на факты, ты запретил рвать с дерева, а не есть с него.
Яхве с осуждением взглянул на приятеля.
– Перестань заниматься демагогией, – устало произнес он. – Мы с тобой не в арбитражном суде богов. И единственный судья здесь я. Люди прекрасно понимали, что я имел в виду под запретом. Так что не будем заниматься буквоедством. Но то, что ты против их смерти, я понял. И готов тебе уступить.