Утром встать он не смог. Казалось, прошли всего сутки, а от мужчины осталась только половина. Ввалившиеся глаза лихорадочно блестели, а сам он, к удивлению Евы, нес совершеннейшую чушь и даже не отзывался на собственное имя. Рука распухла и налилась багрово-красным цветом, сквозь который просвечивало что-то желтое. Кожа Адама была горяча, и он отдернулся от теплой руки Евы как от огня. Женщина глядела на него и плакала от бессилия. Единственный ее человек страдал и угасал у нее на глазах.
Она не знала, что делать, но не могла и сидеть вот так, беспомощно глядя на его муки. Его губы были сухи и шершавы, а он даже не мог пойти напиться. Ева пошла к озеру. Она решила, что хотя бы во рту принесет ему попить. На берегу она заметила дерево с крупными, с ладонь, орехами, часть из которых валялась на земле. Она разбила камнем один из них, но его мякоть была горька и не годилась в пищу. Зато женщина уразумела, как использовать скорлупу. Расколов еще несколько орехов, она очистила их от мякоти и наполнила водой. Теперь, по крайней мере, от жажды Адам не будет страдать. Когда она вернулась, мужчина был в сознании. Он с жадностью выпил всю принесенную Евой воду и облегченно откинулся назад.
– Я умираю, Ева, – уверенно сказал он. – Я это чувствую.
Он неожиданно заплакал.
– Ева, моя любимая! Я боюсь смерти и не хочу умирать, – Адам всхлипнул. – Но кара отца меня настигла. – Его губы скривились, но он сдержал стон. – Мне безумно больно. Руку разрывает что-то изнутри и как будто рвется наружу. Я пью и не могу напиться.
Адам замолчал и словно перестал замечать Еву.
– Отец мой! Великий Саваоф! – страстно заговорил он. – Прости меня грешного. Я никогда больше не откажусь от тебя, да никогда и не отказывался. Дай мне еще шанс, и ты увидишь, что у тебя нет более верного слуги.
Человек замолчал и как будто прислушался.
– Нет, – безнадежно сказал он. – Мне нет прощения. И я, о великий, понимаю тебя и смиренно принимаю твою кару.
Адам перевел взгляд на Еву.
– Ева, любимая, – с тихой нежностью произнес он. – Ты меня прости. Жаль, что так получилось, и ты остаешься одна. Но, умирая, я молю тебя выполнить мою последнюю просьбу.
Ева, не переставая, плакала. Услышав его последние слова, она наклонилась и поцеловала его в запекшиеся губы.
– Я сделаю все, что ты захочешь, – промолвила она.
– Убей меня, Ева, – попросил Адам. – Прекрати мои страдания.
Ева с ужасом на него посмотрела. Адам взял ее за руку и повторил:
– Пожалуйста, убей. Ты не знаешь, как мне больно. А смерть – избавление от мук. Я это понял.
– Хорошо, – обреченно сказала женщина, а Адам, казалось, повеселел.
– Подожди, когда я снова потеряю сознание и не буду ничего чувствовать, и тогда воткни в меня нож, – сказал он.
Ева кивнула и снова пошла за водой. Адам с жадностью напился и откинулся в забытьи на тряпье, которое подстелила ему жена. А та с ужасом думала о том, что будет делать, когда он потеряет сознание. Но Адам оставался с ней, хотя, почти не переставая, стонал. Он даже начал молить ее не ждать, пока сознание покинет его, но Ева отговорилась тем, что теперь уже не может нарушить данное обещание. Они оба не спали эту ночь. Еве уже начало казаться, что и она умирает вместе с мужем.
К полудню следующего дня Адама начал бить сильный озноб, и он потерял сознание. Ева со страхом глядела на лежащий рядом каменный нож из черного камня. А потом с состраданием перевела взгляд на больную руку Адама, и внезапно в ней вспыхнул гнев.
– Это не бог тебя убивает, муж мой, – сказала она вслух, как будто человек мог ее услышать. – А рана, нанесенная волком. И ее в первую очередь нужно винить в том, что за тобой пришла смерть. Значит, и наказывать нужно рану, а не тебя.
Сама не в себе, Ева схватила нож и ткнула им в желтое пятно в середине раны. Кожа лопнула, и оттуда полилась желтовато-зеленая дурно пахнущая жидкость. Ева думала, что вот-вот польется кровь, но ее почти не было. Через какое-то время женщина заметила, что края раны стали не такие красные. «Может, это боль выходит из него», – с надеждой подумала Ева. Больше за нож она не бралась.
…Медленно тянулось время, Ева сидела рядом с мужчиной, теша себя слабой надеждой, что случится чудо. Она часто бегала за водой для него, и радовалась, что он продолжает жадно и даже с удовольствием пить. А на следующий день он очнулся. Он выглядел ужасно, но из глаз исчез лихорадочный блеск. Мужчина с удивлением прислушался к ощущениям своего больного тела.