– О мудрый Саваоф! Почему ты сам не ешь то, что приготовил для меня? Разве эта еда для тебя недостаточно хороша? Или ее едят только существа низшего ранга?
Бог, не понимая, уставился на нее.
– Почему низшего? – удивился он.
Лилит пояснила:
– Ты же сам послал ко мне ангелов. Они мне и объяснили, что я, поскольку создана тобой, низшая.
Яхве усмехнулся.
– Ангелы издавна, с момента их создания славились своим занудством и болезненной страстью к субординации. Ты не низшая. Ты просто другая, хотя и очень похожая на богиню.
– Я не могу быть богиней, потому что смертная? – спросила Лилит.
Яхве не без грусти кивнул.
– И поэтому тоже. – Было видно, что бог чувствует себя не очень уютно, а он продолжал: – Кстати, тебе это поможет понять, почему я не ем мясо. Я его никогда и не пробовал. Мы, бессмертные, питаемся только той вечной, как и мы, сущностью без ущерба для ее бытия. Наша пища – амброзия, сок смеси плодов, настоенный на многолетних травах. Я не знаю, что произойдет со мной, если я съем мясо убитого ради этого существа. Наверно, ничего, но пробовать я не хочу.
– Ты говоришь так, что мне становиться противно жевать эту еду, – с брезгливой гримасой проговорила Лилит. А Яхве усмехнулся снова.
– Тебе нечего стесняться. Не твоя беда, что ты вынуждена, чтобы есть, убивать. Это один из основополагающих принципов твоей планеты. Такой ее сделал я, Яхве. И если уж кто-то должен стесняться, то только я один. Хотя я не убежден, что совершил что-то этически неверное.
Лилит нахмурилась.
– Ты говоришь очень сложно, – сказала она. – Но, кажется, я поняла. Что-то вроде того, что леопард не должен совеститься из-за того, что съел обезьяну. Так?
Яхве кивнул. Какое-то время они сидели молча. Потом бог улыбнулся.
– А почему ты решила сделать себе этот наряд? Ты и без него красива. Или тебя тоже надоумили ангелы?
– Что значит «красива»? – спросила Лилит, почему-то не захотев сознаться, что хотела стать похожей на богиню.
Она и не подозревала, что через некоторое время Ева задаст тот же вопрос Самаилу.
– Красиво – это то, что радует глаз, – без лишних рассуждений ответил Яхве. Но не тут-то было.
– Так, боги носят одежду, чтобы радовать глаз? – поинтересовалась смышленая Лилит.
Яхве задумался. А потом рассмеялся. Он не помнил, чтобы кто-нибудь ему объяснил, для чего он каждый день одевается. Никакого практического значения одежда не имела. Всесильные боги не нуждались в ней, чтобы справится с жарой или холодом. Так, может, они действительно делали это для красоты, отдавая дань вечному инстинкту, по которому живые существа украшают себя, чтобы привлечь внимание противоположного пола? Он попытался что-то в этом роде наплести Лилит, но та объяснение не то чтобы не приняла, а скорее засомневалась в его точности.
– А зачем привлекать внимание противоположного пола? – наивно спросила она. Яхве пришлось приложить усилие, чтобы скрыть невольно возникшее желание.
– Видишь ли, – с кислым видом заметил он, – мужской пол и женский – это две противоположности, которые одновременно и отталкиваются друг от друга и в то же время стремятся соединиться. Так устроено, чтобы в соединении противоположностей рождалась новая сущность.
– Ты говоришь о соитии, бог? – с любопытством спросила Лилит.
Яхве кивнул и продолжил:
– И о нем тоже, хотя оно лишь частный случай общего закона. Но если вернуться к миру живых существ, то в нем в каждом виде есть достаточно особей мужского и женского пола, которые вынуждены бороться за право найти себе достойного партнера. И борьба бывает разной, включая даже поединки между самцами или самками. А у богов одежда служит одним из способов обратить на себя внимание. Поэтому богини всячески украшают себя, и боги, хотя и в меньшей степени, тоже.
Лилит задумалась.
– Все-таки мне не совсем понятно. Если вас и так много, зачем стараться привлекать внимание? Выбирай первого, кто поближе, и все тут.
Бог грустно усмехнулся.
– Можно, конечно, и так. И тогда одежда или другие украшения не нужны. Да и вообще никакие поступки. Но дело в том, что боги, как и другие живые существа, стремятся к соитию не с любым партнером, а с тем единственным, которого выбирает их инстинкт. И ради него, этого единственного, они украшают себя и вообще творят всякие глупости в надежде, что он их заметит.
Лилит с сомнением пожала плечами.
– Все это чересчур запутанно, – произнесла она и рассказала придуманную ею теорию, объясняющей ношение одежды.
Яхве расхохотался.
– Это так глупо, что может быть и правдой, – смеясь, сказал он.
Снова возникла пауза, которую нарушила Лилит.